Особенно,... 
42 
И полюбила — страстно и неистово — породившего его мужчину.
Арден и радовалась, и печалилась одновременно. Радовалась тому, что нашла и обожает их. Грустила потому, что понимала, что это ненадолго. Она теряла всех, к кому когда-либо привязывалась. Потеряет и их тоже. Наступит день, когда придется уйти. Но до того времени она будет наслаждаться их присутствием.
— О! — вскрикнула Арден, резко выпрямляясь на пляжном полотенце и сбивая Мэтта попой в песок.
— Игра, — завопил тот, хихикая, и вытряхнул еще один кубик льда на ее голый живот.
Арден снова ахнула, втянула живот и выхватила у него чашку со льдом.
— Да уж, эта «игра» такая же умная, как ты, но сомневаюсь, что ты сам придумал эту шутку.
Она обернулась и заметила Дрю, присевшего на корточки позади нее, ухмыляющегося, словно Чеширский кот. Его вид в светло-синих плавках пресек ее дыхание так же эффективно, как ледяные кубики, обжегшие кожу. Бриз ерошил белокурые волосы, придавая Дрю вид мужчины до кончиков ногтей, необузданного и безрассудного.
— Виновен по всем статьям, — он широко улыбнулся.
— Я так и подумала.
— Но Мэтт поддержал идею.
— Каков отец, таков и сын.
Дрю обошел вокруг нее и присел на краешек полотенца. Мэтт побрел к воде и осторожно ступил в прибой.
— Помнится, я просил тебя надеть что-нибудь поскромнее. Если ты так понимаешь слово «скромное», то тебе срочно необходим новый толковый словарь.
Из упрямства Арден надела самый провокационный из своих купальников: из черного хлопкового трикотажа, с отделкой телесного цвета. Верхняя часть состояла из двух треугольников, скрепленных вместе перевитыми шнурками. Коротенькие узкие плавки держались на бедрах на одной веревочке.
— Нечего измываться надо мной. Кроме того, никто не беспокоил меня. До сих пор, — многозначительно подчеркнула Арден.
— А я тебя беспокою?
Соблазнительный тембр его голоса и жадные глаза, превращающие все тело в эрогенную зону, послали ее чувства в круговорот.
Она не успела придумать ехидный ответ, как Дрю кто-то окликнул от низкой кирпичной стенки, отделяющей территорию бассейна от пляжа.
— Дрю! Дрю, это ты?
Глаза Дрю обыскали толпу в поисках позвавшего, и Арден со смесью досады и осторожности поняла, что он узнал мужчину и безо всякого энтузиазма махнул рукой.
— Я скоро вернусь. Приглядишь за Мэттом?
— Без проблем, — она не сказала, что больше обеспокоена мрачной тенью на лице Дрю, чем бойким маленьким мальчиком.
Дрю мысленно выругался, пока пробирался через загорающих на пляже людей к лестнице, ведущей к террасам, окружающим бассейн. Изо всех знакомых последним человеком, которого он хотел встретить, был Джерри Арнольд — менеджер теннисной секции «Вайали Клуб».
— Привет, Джерри, — поздоровался Дрю.
— Дрю… Господи, как я рад тебя видеть. — Мужчина потряс его руку. — Прекрасно выглядишь, гораздо лучше, чем в наше последнее столкновение.
Дрю невесело улыбнулся.
— Ну, лучше не вспоминать тот чертов случай, не так ли? В прошлый раз, когда ты меня обнаружил, то схватил за воротник и вытащил из раздевалки, прося больше не возвращаться. Не так уж много я выпил, чтобы этого не помнить.
Джерри Арнольд был на голову ниже Дрю и гораздо толще. Когда-то он участвовал в профессиональных турнирах, но понял раньше тренеров или кого-то еще, что не обладает потенциалом для достойной конкуренции в теннисе, поэтому без отчаяния отказался от своей мечты и поступил гораздо умнее — начал работать с теми, кто наделен настоящим талантом.
— Извини, Дрю. У меня не оставалось выбора.
— Я не виню тебя, Джерри. Ты должен был лишить меня членства в клубе и настучать по башке.
— Я не смог бы, — улыбнулся мужчина и потер челюсть при воспоминании. — У тебя неплохой правый хук.
Дрю хмыкнул.
— Я вел себя агрессивно и оскорбительно. Извини.
— Не стоит. Обидно видеть такой талант, как у тебя, пропадающим впустую. — Он изучал Дрю. — Я слышал невероятную новость.
— Да?
— Что ты решил вернуться.
— Так и есть.
— Докажи.
Дрю наблюдал, как Арден и Мэтт возятся в песке. У нее красивые изящные бедра и приятно округлые ягодицы. Потребовался смелый вызов Джерри, чтобы отвлечь его глаза и внимание от прекрасного зрелища.
— Что ты сказал?
— Я сказал: докажи, что пытаешься вернуться.
42 
