136 
Женщина стерла слезу с моей щеки.
– Боишься?
Ее глаза оставались холодными и жесткими. Мой страх раззадорит ее, как гончего пса!
– Нет, Элли. Только не тебя и не твою кучку фанатиков.
Боль в горле мешала говорить.
Она провела пальцем по моему носу, губам. Я почувствовала шершавую кожу.
– Не Элли. Je suis Elle[38]. Я – Она. Женское начало.
Я узнала глубокий голос с придыханием.
– Высочайшая жрица смерти! – сплюнула я.
– Тебе не следовало нас трогать.
– Вам не следовало трогать мою сестру.
– Она нужна нам.
– Вам что, других мало? Или каждое убийство так тебя возбуждает?
"Заставь ее говорить. Тяни время".
– Мы наказываем непокорных.
– Поэтому вы убили Дейзи Жанно?
– Жанно, – резким от презрения голосом сказала она. – Злобная, путающаяся под ногами старая дура. Наконец она оставила его в покое.
Как заставить ее продолжить разговор?
– Жанно не хотела, чтобы умер ее брат.
– Даниэль будет жить вечно.
– Как Дженнифер и Амали?
– Их слабость не давала нам двигаться вперед.
– Значит, слабых вы скармливаете псам?
Ее глаза сузились и полыхнули огнем. Горечь? Сожаление? Предвкушение?
– Я подняла их из грязи и показала, как жить. Они выбрали смерть.
– В чем вина Хайди Шнайдер? В любви к мужу и детям? Ее взгляд помрачнел.
– Я показала путь, а она принесла в мир яд! Зло в двойном размере!
– Антихрист.
– Да! – прошипела женщина.
"Думай! Что она говорила в Бофорте?"
– Ты думаешь, смерть – это переход в процессе развития. Значит, ты совершенствуешься, убивая младенцев и старух?
– Новый порядок нельзя осквернять нечестивцами.
– Детям Хайди исполнилось всего четыре месяца! – Мой голос ломался от страха и гнева.
– Они были злом!
– Они были детьми!
Я попыталась достать ее ногами, но веревка держала крепко.
За дверью слышались шорохи, шаги других людей. Я подумала о детях из общины с острова Святой Елены и почувствовала, что задыхаюсь.
Где Даниэль Жанно?
– Сколько еще младенцев зарежете вы со своим мясником?
Уголки ее глаз почти неразличимо дрогнули.
"Заставь ее говорить".
– Ты прикажешь умереть всем своим последователям?
Она молчала.
– Зачем тебе моя сестра? Остальные перестали слушаться?
Мой голос звучал нервно и на две октавы выше, чем обычно.
– Она заняла освободившееся место.
– Она не верит в Судный день.
– Твоему миру приходит конец.
– В последний раз, когда я его видела, все шло отлично.
– Вы вырубаете леса, чтобы делать туалетную бумагу, и сливаете яды в реки и океаны. Это называется "отлично"?
Она подошла так близко, что я видела, как у нее на висках пульсируют жилы.
– Умирай сама, если хочешь, но оставь в покое остальных.
– Необходимо строгое равновесие. Мне явилось число.
– Неужели? И все собрались здесь?
Она отошла, но не ответила. Я заметила блеск в ее глазах, точно луч, скользнувший по разбитому стеклу.
– Они не придут, Элли. Глаза не поменяли выражения.
– Катрин не собирается умирать ради тебя. Она за несколько километров отсюда. В безопасности, со своим ребенком.
– Врешь!
– Не достичь тебе своего космического равновесия.
– Мне посланы знаки. Настал Судный день, и мы восстанем из пепла!
Ее глаза казались черными дырами в мерцающем свете. Я узнала взгляд. Безумие.
Я собиралась ответить, когда услышала рычание собак. Звук шел из глубины здания.
Я отчаянно дернулась, но веревки только туже затянулись. Дыхание превратилось в судорожные всхлипы. Я боролась неосознанно, не думая.
Я не могу! Не могу вырваться! А даже если могу, что тогда? Я у них в руках.
– Пожалуйста, – умоляла я.
Elle смотрела немигающим взглядом.
Рычание становилось все громче, я всхлипнула и снова задергалась. Я не сдамся без боя, пусть даже безнадежного.
Что делали другие? Я видела разорванную плоть и содранные скальпы. Рычание сменилось лаем. Собаки близко. Я тонула в ужасе.
Я извернулась и сумела заглянуть в боковое окно. Сердце пропустило очередной удар. Мне показалось, или снаружи кто-то двигается?
"Не привлекай внимания к окну!"
Я опустила глаза и повернулась к Elle, все еще дергаясь, но думая только о фигурах на улице. Неужели спасение близко?
136 
