48 
— Разрешите взлет.
— Взлет разрешаю. Удачного полета. Аллах акбар. Бог велик.
Пилот передвинул рычаг управления вперед, отпустил тормоз, и самолет начал разбег по бетонированной взлетной полосе. На скорости сто узлов он убрал переднее шасси, и машина поднялась в воздух.
Пилот посмотрел на показания наземного радара. Долина окружена горами, некоторые вершины преодолели отметку четыре тысячи метров. Местность не идеальная, но обеспечивает секретность. Он увеличил скорость до двухсот пятидесяти узлов и установил триммер элеронов в нужное положение. Машина подчинялась беспрекословно, выполняя его команды с разрывом в какую-то долю секунды. Пилот сделал вираж вправо и поймал себя на том, что наклоняется вместе с самолетом.
— Выполнить испытание-один, — сказал он, сделав круг над долиной.
Пилот взглянул на радар. Через секунду на нем появилось изображение. Цель находилась на расстоянии шести километров и набирала высоту. Он нажал кнопку «контакт» и определил изображение как «Альфа-1». Бортовой компьютер проложил прямой путь до цели.
— Начинаю заход на цель. Контакт через две минуты десять секунд.
— Две минуты десять, отсчет, — сообщил наземный диспетчер.
Пилот вывел самолет на прямую линию с целью. Изображение передвинулось к центру монитора. Теперь цель находилась в километре от него и на двести метров ниже. И тут самолет вошел в плотные облака. Обзор исчез. Пилот проверил второй монитор, на который поступали данные с инфракрасной камеры. Ничего. Сильный порыв накренил нос самолета. Раздался вой сирены. Угроза потери управления. По спине пробежал холодок паники. Так же как и много лет назад, той ночью в пустыне. Будто его снова подхватил хабуб. Взгляд перебегал от монитора к монитору.
Доверяй приборам — главное правило пилотов.
Он вспомнил столкновение с землей. По телу разливается горючее, огонь перекидывается на второго пилота. Жуткий запах горящего человеческого тела. Его собственного.
Доверяй приборам.
Но сегодня он слышит другое. Спокойный, непререкаемый голос. «Доверься мне», — говорит ему голос.
Пилот потянул джойстик на себя и прибавил скорость. Триста узлов.
Нос поднялся. И тут он вырвался из облака. Над ним сверкали звезды. Пульс стал ровнее, Пилот почувствовал, как по хребту сбегают струйки пота.
Он снова вышел на цель и на пятистах метрах зарядил гондолу. Цель вошла в поле зрения, принимая в темноте угрожающие размеры огромного кита. Увеличивая скорость, он несся к ней.
Три… Два… Один.
Летательный аппарат атаковал цель. «Альфа-1» исчезла с монитора.
— Прямое попадание. Цель уничтожена, — объявил наземный диспетчер. — Испытание завершено.
Послышались радостные возгласы команды. На этот раз целью была компьютерная симуляция.
Пилот облетел долину и мягко посадил самолет. Выйдя из «кабины», он пересек комнату и раздвинул шторы, закрывавшие широкое обзорное окно. За дорогой на бетонной площадке стоял дрон, которым он управлял с помощью дистанционного пульта. К аппарату сбежалась вся команда, и техники приступили к его разборке.
Пилот опустил глаза и произнес слова благодарности.
В следующий раз цель будет настоящей.
23
Часы показывали четыре часа утра, когда Джонатан съехал с дороги на обочину и заглушил двигатель. Дождь заливал ветровое стекло. Перед ним из тумана выступало трехэтажное каменное здание, облицованное терракотовой плиткой.
— Все закрыто, — сказала Симона. — Там никого нет.
Джонатан указал на две бельевые веревки с прищепками, натянутые из окна второго этажа.
— Начальник станции живет над офисом. — Он протянул руку. — Оно у тебя?
Симона достала из сумочки удостоверение сержанта Оскара Штудера.
— А если он тебе не поверит?
— Сейчас пять утра. Вряд ли ему придет в голову задавать вопросы полицейскому, который пришел к нему в такую рань. К тому же вряд ли я смогу воспользоваться этим удостоверением днем, если не наберу сорок футов веса, не побреюсь налысо и пару раз не сломаю себе нос. Взгляни-ка. Что ты видишь? — Джонатан держал удостоверение рядом со своим лицом. Симона старалась и так и этак сосредоточиться на совсем маленькой фотографии. Джонатан дал ей три секунды и захлопнул удостоверение. — Ну?
— Слишком темно. Ничего не вижу.
— Вот именно.
48 
