Особенно,... 
11 
Он прошел по разгромленной после бомбежек улочке в скромный двухэтажный домик, где разместилось нечто вроде ресторана для иностранных моряков. Старик швейцар помнил лучшие времена и хорошо знал Рябинина еще по междурейсовому дому отдыха моряков, где капитан частенько бывал с женой.
— Милости просим, кэп, — радостно засуетился старик. — Народу немного, пьяных — тоже. И водочка стоит всего восемьдесят пять рубликов сто граммов…
Рябинин прошел в тесный и узкий зал, сел в уголку под запыленной пальмой по соседству с пожилым англичанином в свитере. Перед союзником лежала куча советских денег — одними рублями и трешками. Рябинин, готовясь идти на совещание, водки не заказывал, только взял бутылку пива. Налил стакан пива и англичанину — тот не отказался.
— Я вижу, что вы только что с моря, — заметил он.
— Да, — ответил Рябинин. — Вы это определили по моим рукам?
— По рукам. Эта проклятая соль так въедается в нашу шкуру, что надобно заново родиться, чтобы избавиться от нее.
Рябинину подали солянку — единственное блюдо, которое он позволил себе: капитан не был скуп, но уважал экономию.
— Я рыбак, — просто сказал Рябинин. — Вот только что вернулся и скоро опять уйду в море, Сейчас нам нужно очень много рыбы. Селедка — это такая штука, что она умеет выручать в тяжелые времена…
— А вы не боитесь плавать в такие «тяжелые времена»? — спросил англичанин с иронией.
— А вы? — ответил Прохор Николаевич вопросом на вопрос.
— Нам легче. Наши транспорты охраняют надежные конвои. По три-четыре авианосца на один караван — согласитесь, что это хороший заслон. Война возродила даже умерший класс кораблей — корветы. Они, как жуки, ползают вокруг нас, оберегая транспорты от подлодок. А вот вас, рыбаков, никто не охраняет…
— Пока что плаваем, — усмехнулся Рябинин. — А вы на чем пришли сюда?
Англичанин локтями раздвинул вокруг себя тарелки с объедками, запихнул под салфетку деньги.
— Я пришел в Россию на новеньком десятитысячнике «Виттория». Эти коробки лучше «Либерти». Хотя, впрочем, такое же дерьмо, как и все, что выпускают сейчас для поставок по ленд-лизу…
Рябинин неопределенно пожал плечами: он уже не раз слышал, что транспорты-десятитысячники иногда ломаются на крутой волне пополам, словно сухие палки.
— Риск, — сказал он. — Вы за этот риск получаете проценты к жалованью. У нас же корабли крепкие…
— …И за риск вам не платят! — подхватил англичанин.
— Нет, — отозвался Рябинин, — не платят… А с чем вы пришли сюда?
— О, я пришел сюда загруженным выше марки. Четыре паровоза только на верхней палубе. А в трюмах — подарки из Америки. Я получал в своей жизни немало подарков. Однажды мне подарили даже крокодила, в желудке у него я нашел двенадцать колец из ноздрей дикарей, которыми он закусил в своей грешной жизни. Но таких подарков я бы получать не хотел. В одном ящике перемешано все: презервативы с шоколадом и ручная граната рядом с детской соской. Вы проиграете войну, если начнете разбирать — кому что лучше подарить!
«Неплохой мужик этот кэп, — подумал Прохор Николаевич. — В другое время и выпить бы с ним не грех…»
— Извините, мне надо идти, — он встал.
Английский капитан протянул ему руку:
— Меня зовут Джеймс Шеддон. Надеюсь, мы еще встретимся.
— Встретимся в море. Это самое лучшее место для свидания.
— Нет, самое лучшее место — здесь! — И англичанин со смехом постучал по столику костяшками пальцев…
Рябинин немного запоздал — все уже расселись по своим местам. Капитан «Аскольда», пригибаясь в узком проходе и обтирая чужие колени, боком пролезал на свободное место, когда начались выборы в президиум. И сразу весь зал как один выставил его кандидатуру.
— Рябинина!.. Рябинина! — выкрикивали рыбаки, отыскивая глазами его знакомую фигуру.
Кто-то из друзей-капитанов, с присущей морякам грубоватостью шлепнув Рябинина по заду, сказал:
— Иди, иди. Твое место там, а не здесь…
— Рябинина! Капитана с «Аскольда»! — выкрикивали в зале.
Среди промысловиков не было ни одного, кто бы не знал водителя лучшего траулера флотилии. Это Рябинин открывал новые рыбные банки, снимал на них один «урожай» больше другого; это Рябинин водил свой траулер в море, обманывая бдительность немецких подлодок и ловко избегая минных ловушек; это по его траулеру равнялись все промысловые корабли Заполярья. В довершение всего Рябинин был «человек-лоция»: он знал свое море как никто и опускал трал всегда наверняка, точно доставал рыбу не из пучины, а из своего собственного трюма.
11 
