144 
«Ну и ну! — думал он на второй день, когда от этих галет у него заболели челюсти. — Дернул же меня черт сказать им тогда про сардины! От такой фанеры не то что побьешь кого-нибудь, но и совсем взбеситься можно…»
На третий день, к вечеру, когда приближался конец его отсидки в карцере, Пауль Нишец совсем закоченел. Он прыгал, размахивая руками, прятал ладони за пазуху, но согреться не мог. «Хоть бы поскорее пришел лейтенант Вульцергубер», — тоскливо думал он, прислушиваясь к шагам наверху.
Командир батальона обер-лейтенант Вульцергубер пришел нескоро. Когда он открыл замок и выпустил ефрейтора из карцера, была уже глухая ночь.
— Пока вы отбывали арест, — сердито сказал офицер, — в вашем взводе случилась страшная неприятность. Фельдфебель Каппель сошел с ума…
— Ай-яй, — запечалился Нищец, — кто бы мог подумать! Ведь он был такой хитрый шулер. С минуту шагали молча.
— А вашего солдата Лангбенау убил русский снайпер. Выстрелом через окно. Когда он брился…
— Лангбенау был чистоплюй, — заметил Нишец. — Если бы не стал бриться, то и не подлез бы под пулю. Что касается меня, то я привык бриться один раз в неделю…
— Ну что, председатель? Екает у тебя селезенка? Это тебе, брат, не рыбу ловить…
Бывший председатель рыболовецкого колхоза «Северная заря» лежал в глубоком сугробе рядом с лейтенантом Ярцевым. Левашев был мобилизован вскоре после встречи с Рябининой, когда она ездила осматривать шхуну; это была его первая разведка, и боец волновался. Ярцев тихо сказал:
— Вот что, Левашев: «языка» так и так доставать надо. Ты останешься здесь, а я пойду вперед…
Запахнув полы маскировочного халата, лейтенант встал и пошел по тропинке. Лунный свет, косо падавший из-за гребня высокой сопки, накладывал на снег длинные тени. Около одной немецкой землянки Ярцев остановился, немного подумал и толкнул дверь. Несколько гитлеровцев, замотав головы, как старухи, в дамские шали, сидели возле лампы, играли в карты.
— Ну, чего встал! — огрызнулся один егерь, подозрительно оглядев стоявшего на пороге человека в белом одеянии. — Или входи, или закрой дверь, а то дует…
«Девять человек, — быстро подсчитал Ярцев и, заметив на коленях у немцев заряженные автоматы, закрыл дверь. — Пожалуй, одному не справиться, — думал он. — Вот бы сержанта Никонова сюда… Тот любил грохот!..»
Лейтенант прислушался: откуда-то доносились музыка и пение: наверное, егеря заводили патефон. Но других землянок не было видно — все они, глубоко занесенные снегом, походили в темноте на большие сугробы.
У встречного солдата он спросил:
— В каком это взводе опять веселятся? Егерь махнул рукой куда-то вправо:
— А это, как всегда, в тринадцатом взводе.
Лейтенант уже хотел скрутить гитлеровца, но в этот момент где-то хлопнула дверь, и егерь в одном мундирчике побежал к видневшейся невдалеке будке уборной. «Надо же было ему сейчас хватиться», — выругался в душе Ярцев и весело сказал:
— Да, тринадцатый взвод весельем славится. Там всегда балаган, только ярмарки не хватает!
— Верно, — рассмеялся егерь и пошел своим путем.
«Ну ладно, иди, — подумал Ярцев, — тебе, брат, повезло».
В конце тропинки показались две фигуры в шинелях. Один гитлеровец с погонами офицера говорил что-то. До слуха лейтенанта донесся обрывок фразы:
— …И зачем вам надо было, ефрейтор, ввязываться в эту драку с финнами?
План созрел в голове Ярцева мгновенно. Он подошел к офицеру и, вскинув руку к виску, сказал:
— Господин обер-лейтенант, около спуска к реке мной замечен один подозрительный человек — по-видимому, русский разведчик или перебежчик.
— Почему вы его не задержали? — спросил Вульцергубер.
— При мне нет оружия, — ответил Ярцев, нащупав под балахоном ледяное дуло автомата.
— Пойдемте, — отрывисто приказал офицер. — А вы, Нишец, тоже идите с нами…
Шагах в сорока от того сугроба, за которым лежал Левашев, лейтенант сшиб командира батальона с ног, выхватил из-под балахона автомат, ударил им ефрейтора. Тот свалился тоже. В руке офицера блеснул парабеллум. Ярцев кошкой прыгнул к нему, схватил за руку. Выстрел грянул мимо уха, в пустоту. Быстро обернувшись, Ярцев увидел, что немецкий ефрейтор улепетывает по тропинке.
— Стреляй! — крикнул лейтенант Левашеву. — Все равно шум поднимется.
Солдат выпустил вслед удирающему гитлеровцу короткую очередь с колена. Ефрейтор упал, снова побежал.
144 
