Особенно,... 
230 
— Исполнить через три часа, иначе…
— Товарищ Каганович, и тридцати часов не хватит.
— Через два часа! Доложить лично, иначе …
И люди понимали, что иначе — расстрел! Ничуть не лучше этого сатрапа был и наш знаменитый маршал С. М. Буденный, приказы которого военным людям звучали в такой форме:
— Ни шагу назад! Так и объявить всем. А кто отступит, тому — камень на шею… и бултых в море!
Читатель, надеюсь, понимает, что с такими «полководцами», как Берия, Каганович и Буденный, мы не только Ростов, мы всю Сибирь могли бы отдать немцам. Когда задумываешься о любимцах Сталина, которым вверялась власть над миллионами наших солдат, то невольно возникает вопрос: как мы вообще эту войну с Германией выиграли?
Ростов… Не стало у нас Ростова; сдали.
* * *
Генерал Эрих Фельгиббель, давний приятель Паулюса (и кандидат на виселицу), хорошо наладил для 6-й армии радиодиверсионную службу, но русские теперь сделались осторожными, провокационные вызов их частей под удары немецких «панцеров» или шестиствольных минометов кончались провалом. Мы уже верили дружеским голосам — как по проводам телефонной связи, так и звучавшим в эфире. А то ведь раньше бывало и так:
— Коля, привет. Это я, комбат Шишаков. Выходи на разъезд пятнадцатый, тут фриц меня жмет… Выручай, дружище!
Раньше шли, но теперь поумнели?
— Сначала ты скажи, на какой улице жил я в Гомеле, ты же бывал у меня, вместе водку жрали, я тебя выручу, но прежде назови имя моей жены, а заодно вспомни, какого цвета у меня шкаф стоял в коридоре… Что? Молчишь, гад? Соображаешь, что ответить? Ну и отвались к едрене фене, не на того напал…
А. М. Василевский вылетел из Москвы 23 июля, а через два дня — возле Калача-на-Дону — был предпринят контрудар. Конечно, за два дня невозможно подготовить наступление, многое было не согласовано, большинство частей еще находились в степени первичного формирования, для иных танкистов первый выстрел в этом бою стал первым выстрелом в их жизни, а 4-й танковый корпус назывался (помните?) «четырехтанковым», и этот анекдот-быль отражал всю слабость наших войск… Знал ли об этом Василевский? Да, знал. Но оправдывать его не стану, ибо Александр Михайлович после войны сам оправдал себя.
Бои у Калача разгорелись за день-два до снятия Тимошенко, а далее руководил Гордов. Я, автор, подозреваю, что если управление их войсками и не было совсем потеряно, то думается, что оно было почти потеряно. Будь это иначе, командиры полков и дивизий не получали бы от Гордова вот таких приказов: «Действовать самостоятельно в зависимости от обстановки». Иначе говоря, командующий фронтом, сам оставаясь как бы в стороне, всю ответственность за происходящее на фронте перекладывал на фронтовых командиров: с них и спрос…
Василевский выехал на фронт в район Калача-на-Дону, на окраине города велел адъютанту снять комнату в одном из домишек, из которого тот выскочил, как ошпаренный».
— Не пускают! Там хозяйка полы красит.
— Нашла время. Или немца ждет?
— Да нет. Говорит, с трудом по блату краски достала. А теперь боится, как бы немцы не отняли. Вот и красит полы, чтобы добро даром не пропадало… Тоже дура хорошая. Тут земля трещит, страх да смерть ходят, а она с кисточкой ползает.
— Не вини бабу. Каждому свое, — отозвался Василевский…
Ему лишь накоротке довелось повидать Чуйкова — черного, как цыгана, от загара, почти сожженного палящим солнцем. Возле него стоял худенький майор и блаженно улыбался
— Контужен. Ни гу-гу не слышит, — пояснил Василий Иванович. — Четырнадцать танковых атак отбил и чудом жив остался. Тут и не веришь, да все равно взмолишься…
Обстановка под Калачом была тогда аховская! В полосе 62-й армии враг держал в кольце окружения наши дивизии, Паулюс вот-вот мог проломиться к Сталинграду К С. Москаленко командовал тогда 1-й танковой армией, которая только-только начинала формироваться, больше всего напоминая птенца, едва проклюнувшегося из яичной скорлупы. Вовсю квакали лягушки, тянуло сыростью. Дон-то рядышком… Ворчливо, словно выражая недовольство, начинали работать танковые моторы.
— Не имея полного комплекта, и принимать бой… неужели сразу с колес? — спрашивал Москаленко.
— Прямо с колес, — отвечал Василевский — Положение сейчас таково, что требует от всех нас невозможного…
(К чести Москаленко, он позже полностью признал правоту Василевского, который и сам видел неготовность к контрудару.) Люди сознательно шли на смерть, от начальника Генштаба не укрылось, что в экипажах машин танкисты имели пистолеты.
230 
