Особенно,... 
30 
- Ты не плачь и не горюй, моя дорогая,
- Если в море потону, знать, судьба такая!
Аграмов остановил колонну юнг на марше.
– Уже пузыри пускать вознамерились? – спросил недовольно. – Если в ваших планах потонуть как можно скорее, тогда Школу юнг надо сразу прикрыть, ибо утопленники флоту не нужны. А «моей дорогой» у вас еще не было… Продумайте репертуар!
Война обновляла старинные водевильные тексты, и многие песни звучали теперь совсем по-иному. Запевалы начали:
- За кормой земля полоской узкой —
- Там живет моя родня.
- Ветерок, лети на берег русский —
- Поцелуй их за меня.
И долго еще качались за лесом слова припева:
- По морям, по волнам,
- Нынче здесь, завтра там.
- Эх, по морям, морям, морям, морям.
- Эх, нынче здесь, а завтра там!
Против таких слов Аграмов не возражал. А скоро прибыла в Савватьево опытная медицинская комиссия, среди членов которой был даже профессор «уха-горла-носа». Вызываемых для осмотра даже не раздевали. Комиссия проверяла только слух и зрение.
По слуху Савка в радисты не прошел и был этому рад: к радиотехнике он пристрастия не имел. Указка в руке врача гоняла Савку по таблице буквенных обозначений. Глазник начал с верха таблицы – с крупных букв, но указка его быстро сползала ниже, ниже, ниже… Наконец она коснулась самого края таблицы, где Савка, нисколько не напрягаясь, прочел крохотные буквочки. Потом окулист раскрыл перед юнгой дальтонический альбом, где на странице пестрела яркая россыпь разноцветных кружков.
– Зрение отличное, – сказал окулист. – Ступай, мальчик. Очки тебе не понадобятся. Годишься на сигнальщика!
Но врачи ничего не решали сами, и была создана еще одна комиссия, которая, сверяясь с медицинской карточкой, вела с юнгами собеседования. Беседы эти носили самый дружелюбный характер. Офицеры как бы прощупывали каждого юнгу на смышленость, особо отмечали любовь к технике. Савка показал на комиссии свои сочинения, и ему сказали:
– Школа станет готовить мотористов-дизелистов, боцманов торпедных катеров, радистов-операторов и рулевых-сигнальщиков. В боцмана ты не годишься: слишком хрупок, а там работа тяжелая. Слух у тебя неважный. Вот и выбирай сам…
Ясно! Кто стоит на мостике? Кто больше всех видит?
– Конечно, рулевым! Конечно, хочу сигнальщиком!
– Ну, так и запишем…
Вышел он, счастливый до изнеможения:
– Я в рулевые… вот здорово!
– Еще один извозчик, – засмеялись радисты.
На дворе уже построили отдельно двадцать пять юнг, самых крупных, самых здоровых, которым суждено стать боцманами. Среди них Савка разглядел Мишку Здыбнева и Витьку Синякова.
Мимо Савки рысцой пробежал Мазгут Назыпов.
– Еще увидимся! – крикнул он на бегу.
Да! Сейчас рушились прежние знакомства и приятельства, отныне юнги должны были обрести новые дружбы – по учебе, по специальности. Кто-то зашел за спину Савки, закрыл ему глаза руками.
– Джек! – догадался Савка.
– Честь имею, – ответил Баранов. – И тоже зачислен в рулевые. Желательно, конечно, попасть на подводные лодки…
В отдалении от всех строились, уже с вещами, мотористы. Учебный отряд, живший в кремле, вынужден потесниться, чтобы принять юнг-мотористов; там оснащенные аудитории, там на занятиях трещат клапаны дизелей… Всюду шла веселейшая перетасовка! Ротой рулевых будет командовать лейтенант Кравцов, под его начало попал и взвод боцманов. А два первых класса роты Кравцова приняли в свое подчинение знакомые старшины – Росомаха и Колесник… Как все хорошо! И черные роты уходили в черный лес, чтобы занять свои кубрики. Иногда слышалось:
– Рулевым – легкота: лево на борт, право руля. Это не то что у радистов. Плешь проедят разные там катоды и аноды!
– А вот дизелистам, тем еще труднее. Сопромат дают, как в институте. Механику, физику… А нам – ерунда: штурвал да флажки! Вот в кино рулевые: стоят себе на ветерке, баранку одним пальчиком покручивают…
Вдоль строя, развевая полами шинели, пробежал Кравцов:
– Прекратить болтовню! Или устава не знаете?
…Ничего-то они еще не знают. Но скоро узнают.
* * *
Расселялись в лесу поротно. Возле озера Банного осели в землянках радисты, а боцмана и рулевые – подальше от Савватьева, в версте от камбуза. Зато здесь было полное раздолье: сказочный лес на холмистых угорьях, вокруг плещут озера, а море недалеко.
– Вот на лыжах-то будем… Красота!
30 
