105 
— Привет, Эмори!
Словно чертик из табакерки, с кресла вскочил ковбой, схватил Эмори за галстук и, мгновенно поменявшись с ним местами, толкнул в еще теплое кресло.
Прежде чем Эмори успел сообразить, что происходит, работник с фермы Корбетта пригвоздил его к месту зловещего вида ножом. Острый кончик этого ножа упирался прямо в горло жертвы. Эмори в ужасе схватился за ручки кресла.
— Как вам понравился обед? — вежливо спросил ковбой. — На мой взгляд, соус был чересчур пресным, а огурцы чересчур солеными, но остальное выше всех похвал. Я лично съел сандвич с отбивной. Как я заметил, вы с вашими шикарными друзьями ели ребрышки.
Дверь открылась.
— Мистер Ломакс…
— Вызовите охранника!
— Да, сэр.
— Минуточку!
К изумлению Эмори, миссис Пресли, державшая в одной руке упаковку с алка-зельцером, а в другой стакан воды, услышав приказ ковбоя, немедленно остановилась.
— У меня к вам просьба, миссис Пресли… вас, кажется, так зовут, мэм? Вместе с охранником позовите сюда кого-нибудь из банковских служащих. Я уверен, им будет интересно послушать, что мистер Ломакс говорит об одном из их уважаемых клиентов. Вы тоже можете поприсутствовать. Да зовите всех! Всем, кто работает с Эмори, покажется любопытным то, что я расскажу.
Эмори нервно засмеялся:
— Черт побери, старый сукин сын! Когда ты приехал? — Собрав все свое мужество, он отодвинул в сторону нож и хлопнул ковбоя по плечу. — Миссис Пресли, этот негодяй, который до смерти вас напугал, — мой товарищ по студенческому братству. Э…
— Джек.
Эмори захихикал, пытаясь избавиться от страха.
— Джек всегда откалывал такие штучки, когда мы учились в университете.
Если не обращать внимания на то, что он не смог вспомнить имя Джека, все это звучало убедительно.
Университетский диплом висел на стене кабинета, а Эмори неоднократно потчевал миссис Пресли невероятными рассказами о жизни студенческого братства, что, правда, было абсолютной ложью, поскольку Эмори никогда не приглашали в это братство вступить.
К его огромному облегчению, ковбой спрятал нож.
— Надеюсь, я не слишком сильно вас напугал, мэм? Я не мог удержаться от того, чтобы немного пошутить со старым товарищем. — Его рука тяжело опустилась на плечо содрогнувшегося Эмори.
Секретарша робко улыбнулась:
— Как насчет… — Она протянула пакетик с алка-зельцером.
— Уже не нужно. Но все равно спасибо.
Со все еще неуверенным видом она вышла из кабинета и закрыла за собой дверь.
Субъект по имени Джек, к сожалению, остался.
Он снова вынул нож из чехла и сел на край стола прямо перед Эмори, у которого во рту так пересохло, что он едва мог пошевелить губами. Тем не менее ему удалось прошипеть:
— Вы псих?
— Если бы я был психом, то уже разрезал бы вас пополам. От этого меня удерживают только остатки здравого смысла. Вы должны быть мне благодарны за это, Эмори. Могу я называть вас Эмори? Конечно, могу — мы ведь члены одного братства.
— Сейчас же выйдите из моего кабинета, или я…
— Видите ли, Эмори, вы не в том положении, чтобы мне угрожать. Откровенно говоря, мне бы очень хотелось, чтобы вы вызвали охранника и устроили сцену, потому что тогда я смогу всем пересказать тот разговор, который сегодня подслушал за обедом. Я сидел прямо за вами в следующей кабинке и слышал каждое ваше лживое слово.
Глядя в неумолимые глаза Джека, Эмори не сомневался, что тот выполнит свою угрозу.
— Подумайте об этом, Эмори. Представьте себе, что будет, если ваша болтовня о несуществующей любовной связи с миссис Корбетт дойдет до президента банка. Или хотя бы до других сотрудников — а особенно сотрудниц. Ну как? Понимаете, к чему это приведет, Эмори?
Эмори нисколько не сомневался, что подобное развитие событий закончится полной катастрофой. В банке ему тогда больше не работать. А он не может оставить эту работу до тех пор, пока его услуги «Ист-парк» не будут оплачены. Он и так истратил кучу денег на выпивку для воротил, которые, конечно, ему никто не вернет.
— Все это только слова. — Он заставил себя засмеяться, но смех его звучал словно скрип наждачной бумаги. — Кто вам поверит?
— О, я уверен, что большинство женщин поверит. Анна Корбетт наверняка не единственная женщина, которую коробит ваш сексизм и пошлые заигрывания.
— Вы блефуете, ковбой. Если бы это было серьезно, то вы не стали бы ловить меня в кабинете. Вы бы поймали меня где-нибудь в вестибюле, чтобы все могли вас слышать.
105 
