Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
64 
Кто-то до сих пор еще сражался. Звенело оружие. Двое полуодетых мужчин бились у замерзшего пруда с двумя всадниками в черном. По счастью, последние были слишком заняты, чтобы обратить внимание на юркую тень. Лошади ржали, бойцы ругались, оружие звенело. Фернан упал, в рукава и за шиворот его тонкой рубахи тут же набился снег. Вскочил, обернулся. Правое крыло особняка уже было охвачено пламенем.
– Быстрее, Фер! Беги!
Крик сестры все еще звучал у него в ушах.
Он побежал через сад. Остротой замерзшая снежная корка могла поспорить с битым стеклом. Снег обжигал и резал обнаженные ступни. Холод ледяными пальцами забирался под рубашку. Рукоять кинжала пылала сильнее страха и застывших на морозе слез.
– Быстрее, Фер! Беги!
Снег искрился в бледном свете полной луны, и казалось, что какой-то сумасшедший богач рассыпал по зимнему саду алмазную пыль. Не далее чем в двадцати ярдах от старой, укрытой снежным покрывалом яблони появился призрак – черный всадник на черном коне. Он поднял руку с палашом и послал лошадь вперед. Фернан замер, смотря, как на него несется посланник самого Искусителя. Его смерть.
Он отскочил в сторону в самый последний момент, а затем метнул кинжал. Метнул так, как его учил отец. Всадник пронесся мимо, и клинок удачно вошел человеку прямо под левую лопатку. Враг завалился в седле и рухнул в снег.
Фернан вскочил, сжимая в руке дагу. Сон все еще был где-то рядом. Дышал в затылок.
Свеча на столе горела ровно. Она едва освещала большую комнату, которую «василиск» снял в местном трактире. За окном тихонько ворчал уже отбушевавший свое гром. Тихо шелестел дождь. Сеньор де Суоза посидел несколько минут, отходя от очередного кошмара, затем убрал дагу обратно под подушку. Встал, подошел к столу и налил себе вина. Руки едва заметно дрожали.
Он опять убегал. И опять бросил сестру одну. Да, так было надо. Последний мужчина рода должен был выжить во что бы то ни стало. Но сейчас ему от этого не легче.
Проклятье!
– Темной ночи, талела, – произнес Абоми.
– Темной, – совершенно машинально ответил ему Фернан. – Ты вообще когда-нибудь спишь?
– Мне не требуется много сна. За меня спит мой геде-побратим. Я должен охранять ваш сон.
– Никто не может спасти меня от моих же снов, – горько усмехнулся Фернан и посмотрел в окно.
До рассвета по крайней мере еще два часа. Спать бы и спать… Но не сейчас. Не после кошмара. Когда прошлое настойчиво стучится в дверь и превращается в кошмар… Нет уж! Увольте!
«Быстрее, Фер! Беги!»
Он стиснул зубы, чтобы не застонать. Проклятье! Настанет ли когда-нибудь конец этим снам?!
– Вас мучают ю-ю, талела. Они питаются вашими снами.
– Жаль, что я не могу пронзить твоих духов шпагой, Абоми.
– Обычное оружие их не убьет.
– Жаль.
– Я могу избавить вас от них.
Сеньор де Суоза вздрогнул, посмотрел на едва видимый в полумраке силуэт слуги.
– Как?
Тот зашевелился, встал, вышел на свет, закатал рукав, обнажая правую руку. Фернан уставился на уже виденную им белую татуировку-браслет.
– Она защищает от козней ю-ю. Магии. Любой злой магии, талела. И от злых духов, которые насылают сны. Я могу сделать вам такую же.
Фернан посмотрел на слугу, стараясь определить: а не шутит ли он? Абоми бесстрастно выдержал взгляд хозяина.
– Абоми, – вздохнул Фернан, обуваясь, – я не верю в духов.
– Вам не обязательно верить в лоа, хозяин. Они существуют и без вашей веры. И причиняют вред тоже без вашей веры. Они есть. И вы есть. Эта веве сможет защитить вас от зла. Клянусь.
Фернан задумчиво кивнул. Сейчас ему предложили избавиться от кошмаров. Осуществить мечту всей его жизни. И он колебался. Не веря. Боясь поверить…
– Хорошо! – наконец решился сеньор де Суоза. – Как только появится время, ты сделаешь мне такой… рисунок.
– Ночь темна, – невозмутимо ответил ему Абоми. – У нас много времени.
Фернан послал все к Искусителю и начал закатывать рукав. Ничем, кроме клочка раскрашенной кожи, он не рисковал. Если татуировка окажется бесполезной, он всегда может спрятать ее под одеждой.
Абоми достал из сумки невесть как там оказавшуюся маленькую баночку с какой-то черной и очень пахучей субстанцией, шесть разномастных и страшных на вид игл и зажег еще несколько свечей.
– Сильная гроза. Злые лоа! – удовлетворенно произнес Абоми, рассматривая упавший на дорогу дуб.
64 
