69 
Его напрягшиеся плечи выдавали важность этого вопроса для него.
— Нет, — ответила она. Но он ей не поверил.
— Да, Эрин. Скажи!
— Нет.
— Скажи мне, черт побери! — наконец закричал он.
— Я люблю тебя! — крикнула она в ответ.
Они стояли, глядя друг на друга и тяжело дыша, а стены пустого дома многократно повторяли эхо этих слов.
Потом она припала к нему. Одной рукой он, словно стальным обручем, обхватил ее спину, а другую погрузил в короткие темные локоны, прижав ее голову к груди и легко целуя ее волосы.
— Эрин, Эрин, ты не знаешь, какого черта мы мучили друг друга? Подумать только, ты была одна все это время, когда я как никогда должен был быть с тобой! И я хотел быть с тобой! Господи, как я хочу быть с тобой, ребенок там или не ребенок!
Она обхватила его за талию и прижалась к нему так, словно хотела слиться с ним воедино.
— Что ты сказал, Ланс?
— Когда ты уехала из Сан-Франциско, я думал, что умру от желания. От любви к тебе. — Он наклонился и пылко поцеловал ее в шею. — Но мне казалось, что я должен отпустить тебя. Ты не сказала Стэнтону о нас, хотя могла бы. Я думал, что ты хочешь вернуться к Стэнтону и забыть обо мне.
— О, Ланс! Ты был таким жестоким и насмешливым, таким чужим! Я подумала, что я для тебя просто забава, и ты рад, что Барт тебя от меня избавил.
Он обнял ее крепче, чтобы показать, как она ошибается.
— Жестоким… Моя жестокость — просто защитная реакция. Я все время боролся со своей любовью и страшно боялся, что ты поймешь, что я в тебя влюбился. Мне казалось, вы со Стэн — тоном потешаетесь надо мной.
Он касался губами ее обнаженных плеч. Она вытянула край его рубашки из-под брючного ремня и запустила руки под рубашку, гладя твердые мускулы его спины.
— Помнишь Хиггинса? Мы видели его в Хьюстоне в первый день, когда с тобой встретились. Я велел ему не упускать тебя из виду. Я знал, что ты не вышла замуж за Стэнтона.
— Тогда почему же ты по приехал раньше?
— Знаю, ты, наверное, не поймешь, но я не мог приехать, пока мне нечего было тебе предложить.
Он отпустил ее и сел на диван, сжав руки между коленями.
— Ты ведь достигла гораздо большего и была тогда гораздо богаче меня. Я любил тебя еще и за это. Я совсем не такой шовинист, каким ты меня представляешь, Эрин. — Он усмехнулся, потом опять стал серьезным. — Но я не мог сделать предложение, пока у меня не было даже дома, в который я мог бы тебя привести, а только казенная квартира. У меня действительно не было будущего, мне нечего было тебе предлагать. Я не мог приехать, пока не устроил свою жизнь и не начал зарабатывать приличные деньги.
Она села рядом и обхватила его широкие плечи.
— Но для меня все это совершенно не имеет значения. И никогда не имело значения. Я же тебе говорила.
— Зато для меня — дьявольски важно. — Он обнял ее и глубоко вздохнул. — Выходи за меня замуж, Эрин. Я не так богат, как Стэнтон, но я…
Она прижала палец к его губам.
— Ты сказал мне то, чего я хотела больше всего на свете. — Взяв его руку, она положила ее на свой живот и блаженно заулыбалась. — Долгие годы после смерти Джозефа я что-то искала. Много работала, думала, что профессиональный успех — моя стезя. Но я ошибалась. Я стала разыскивать Кена и, слава Богу, познакомилась с Мелани. Спасибо тебе, теперь я знаю ответ на мучившие меня вопросы о женщине, давшей мне жизнь. Я теперь знаю, почему я оказалась в приюте. Но, Ланс, — ее голос дрогнул от обуревавших ее чувств, — я не знала, что я ищу, пока не встретила тебя.
Он крепко поцеловал ее, наслаждаясь вкусом ее губ, которого так и не смог забыть. Она приоткрыла рот и страстно ответила на его поцелуй.
Когда они оторвались друг от друга, он сказал:
— Я присматривал дома у себя в Джорджтауне, но твой мне нравится больше всех. — При этом он глядел отнюдь не на убранство ее дома, а на ее грудь, теребя бретельки сарафана.
— Так может быть… — Она попыталась сдержать внезапно прорвавшееся волнение. — Я хочу сказать, твой бизнес позволит нам остаться здесь?
— Все, что мне нужно, — телефон и аэропорт поблизости. — Он улыбнулся. — Когда переезжать?
Она знала, что для него это будет трудно — и профессионально, и психологически. Он приносил эту жертву ей. И за это она любила его еще больше. Отвечая на его вопрос, она сказала:
— Как только ты дашь мне свое честное имя.
Они опять упоенно поцеловались. Его рука проникла под легкую ткань платья и коснулась се бедра.
69 
