208 
Вскоре стало известно, что Ганс Фриче крепко запил.
– В такую-то жарищу? – удивился Паулюс.
Одетый в безрукавку, он сидел за столом, вкопанном в землю, степной ветер загибал края оперативных карт, обгрызенных ночью степными мышами. Он машинально пронаблюдал, как в сторону Дона проплыли эскадрильи Рихтгофена, отягощенные многотонным бомбовым грузом, чтобы обрушить его на крыши Сталинграда. За этим же столом зять Кутченбах деревянной ложкой поглощал из тарелки простоквашу.
– Была причина напиться, – сообщил он, – Фриче так влетело от Геббельса, что у него искры из глаз посыпались…
Оказывается, комментируя сводки ОКВ, Фриче перехвалил Паулюса, как блистательного полководца. Геббельс устроил Фриче скандал: признавая заслуги Паулюса, никогда нельзя забывать, что Гитлер – полководец и он лучше своих генералов знает секрет победы, а генералы лишь исполнители его предначертаний. Паулюсу вся эта история была крайне неприятна, и он поспешил избавить армию от Фриче, который и упорхнул в Берлин – извиняться перед шефом. Вскоре после этого случая заявился в штаб генерал Гейтц, который, памятуя о своей службе в военных трибуналах, не потерял прокурорской бдительности.
– Я глубоко уважаю вашего друга Фельгиббеля, но вчера в разговоре с генералом Гартманом он позволил себе нескромные выражения о нашем фюрере. В условиях фронта это… опасно!
Паулюс поручился за своего друга:
– Стоит ли заострять углы, и без того острые? Геббельс простил Ганса Фриче за нескромность в отношении меня, а мы простим Фельгиббеля за нескромность в отношении фюрера.
В большой излучине Дона сопротивление русских резко возросло, темпы наступления 6-й армии явно замедлились.
– Мы выбиваемся из графиков, – забеспокоился Паулюс. – Неужели двадцать пятого июля не сделаем русским «буль-буль» в их родимой Волге?
– Я предлагаю, – сказал Шмидт, – за счет ослабления флангов усилить нажим в центре общей дирекции на Сталинград.
– Пожалуй, разумно… хотя и рискованно! Наши боевые порядки уже потеряли оперативную плотность. Дивизии стали расползаться по фронту, как перегнившие тряпки – по ниточке.
В пустотах брешей на картах Шмидт аккуратно вписывал утешительные слова: «Боевая группа заполнения разрыва». Но этих «боевых групп» никто не видел… Паулюс сомневался:
– Кого мы обманываем, Шмидт? Неужели себя?
– Скорее – ОКВ… надо же давать Кейтелю хороший материал для сводок по радио. Пусть там знают: фронт прочен.
– Не слишком ли это авантюрно, Шмидт?
– Ах! Чем только мой чертик не шутит…
Солдаты рвали из рук друг у друга карты:
– Где тут станица Цимлянская? Говорят, там такие шипучие вина, как шампанское, потом два дня – волшебная отрыжка…
* * *
12 июля танки вломились в Миллерово. Паулюс прибыл в этот городишко, когда в нем царил полный разгром. Почти все дома разбиты, заборы обрушены. На улицах полно раздавленных всмятку людей, попавших под гусеницы «панцеров». Кутченбаха при виде такого зрелища мучительно вырвало. Паулюс сказал:
– Все танками… опять танки! Что бы я без них делал? А все-таки генерал Альфред Виттерсгейм большой молодец…
Город гудел от пожаров. Автоматчики разбивали витрины магазинов, выкидывая на улицы груды белья и одежды, потом ковырялись в них, отбирая для себя все лучшее.
Полковник Адам уже приготовил для Паулюса более или менее приличную квартиру в доме, не пострадавшем от огня и разбоя. Кутченбах стал хлопотать у самовара. Паулюс морщился:
– Черт, что-то мне было надо, но я забыл… А! Вспомнил. Я не закончил разговора с Фельгиббелем, где он?
Выяснилось, что лучший приятель улетел в Берлин, даже не соизволив с ним попрощаться. Паулюсу это было неприятно:
– Эрих всегда был так вежлив, так любезен…
Только потом (год спустя) Паулюс догадался, что Фельгиббель посещал его 6-ю армию по причинам более серьезным, нежели техническая проверка станций радиоперехвата. Фельгиббель уже тогда вписал свою биографию в число генералов-заговорщиков против Гитлера, чтобы избавить Германию от фюрера, но… сам задохнулся в петле. Фельгиббелю и было поручено прощупать политические настроения Паулюса – нельзя ли его, столь авторитетного в вермахте, перетянуть в лагерь генеральской оппозиции? Но Фельгиббель покинул 6-ю армию, даже не попрощавшись с Паулюсом, ибо убедился, что его друг остается верным паладином того режима, который его выпестовал и возвеличил… Да, читатель, Паулюс по-прежнему, как и в былые времена, держал «руки по швам»!
208 
