Последние отзывы

  35  

Интересно, что же случилось? Подняв голову, Глэдис обнаружила устремленный на нее пристальный взгляд. В огне камина глаза казались очень темными, и в них уже не было равнодушия. Этот взгляд смущал еще больше, она поспешно отвела глаза и поставила чашку на столик.

— А кто сшил занавески? — вырвался ненужный вопрос.

— Почему ты спрашиваешь?

От неловкости Глэдис не знала, что ответить, и растерялась.

— Просто так. Я… я подумала, что их, наверное, было трудно вешать. Вот я и…

— Мне их сделали на заказ… Местная портниха.

— И повесила тоже она?

— Нет.

Элмер поставил чашку, продолжая смотреть все тем же внимательным взглядом, и Глэдис выпалила вдруг, совершенно неожиданно для себя:

— Наверное, помогла Клара.

Слова вырвались невольно, помимо желания, и ее охватила паника. Господи, зачем она об этом! Но дурацкая мысль просто сидела в голове, приводя в отчаяние, и выскочила в самый неподходящий момент. В сторожке было так тепло и уютно, она могла бы просидеть так, рядом с Элмером, глядя в огонь, всю ночь, но мысль о мачехе никогда не покидала ее. Вот слова и вырвались наружу.

Элмер продолжал смотреть с каким-то странным выражением, и Глэдис почувствовала, что краснеет. По ее вине он промок до нитки, она сидела в его гостиной, завернувшись в его халат… и продолжала вмешиваться не в свое дело. Но эта история с Кларой, словно кровоточащая рана…

— Прости, — с трудом выговорила она. — Я не собиралась говорить об этом… Получилось непроизвольно.

Когда она снова решилась взглянуть на него, то увидела все те же наблюдающие за ней глаза, но теперь полуприкрытые. Губы чуть-чуть тронула улыбка.

— Иди сюда, Глэдис, — тихо скомандовал он. И в комнате возникло напряжение.

Нет, она не сдвинется с места! Но он продолжал пристально смотреть, будто гипнотизируя.

— Не надо, Элмер, — проговорила она дрожащим голосом, облизав внезапно пересохшие губы. Но Элмер не обратил никакого внимания на эту мольбу.

— Иди сюда, — повторил он так же тихо. Помимо воли Глэдис поднялась и подошла не отводя взгляда. Как в трансе, не могла не подчиниться этому голосу. Элмер взял ее за руку и притянул к себе. Через секунду она уже сидела у него на коленях, положив голову на плечо. Потом шевельнулась и произнесла с беспокойством:

— Мне надо домой…

Но это уже были чужие слова. Охватившее ее нервное возбуждение заставило забыть обо всех доводах рассудка. Он был рядом — все остальное теперь не имело значения. Все тот же знакомый аромат… И нахлынули радостные воспоминания прошлого.

— Ты дома, — сказал он. — Ты здесь больше дома, чем в Пейтоне или в своей городской квартире.

Приподняв ее голову за подбородок, он пристально посмотрел в глаза.

Глэдис отвернулась, отчаянно пытаясь защититься от соблазна. Сердце бешено колотилось, будто хотело выскочить из груди. Воспоминания и чувства слились воедино. В последний раз он обнимал ее так в своей бостонской квартире, и то объятие так и не забылось. Память о нем лишала способности и желания сопротивляться.

Господи, да что же она за человек? Как можно оставаться здесь, зная все? Будто он наркотик, без которого уже нельзя обойтись.

Но тело ждало его прикосновений с таким нетерпением… Хотя она все знала о Кларе… Всегда знала… Наверняка и мачеха точно так же была в плену его чар.

— Нет! — простонала Глэдис. На глаза навернулись слезы и потекли из-под темных ресниц.

— Да, — произнес он тихо, но твердо. — Твое место рядом со мной. Ты принадлежишь мне. Ты всегда была моей, и я не собираюсь больше ждать. Просто больше не могу.

Глэдис открыла глаза, в которых стояли слезы.

— Ты силой заставишь меня… — проговорила она с ужасом и изумлением, и он улыбнулся, убирая волосы с ее лица.

— Разве я когда-нибудь делал тебе больно, мой ангел? — спросил он мягко.

— Делал! И не только мне! Ты когда-нибудь думал об отце? Что с ним будет, когда он узнает все?

В глубине души возникла надежда, что упоминание об отце и Кларе приведет его в бешенство и заставит отступить или даже отвезти ее домой. Но он просто продолжал смотреть с легкой улыбкой, и она поняла, что совсем не хочет домой. Сейчас уже ничто не могло заставить ее уйти.

— Ты думаешь не об отце, а о себе и обо мне. Ты ревнуешь, и напрасно.

Элмер наклонился, его губы скользнули по ее губам, тело как будто пронзило током. Легкого прикосновения было достаточно, чтобы вызвать целую бурю ощущений. Хотя пока она еще сознавала, что он держит ее в объятиях, что в камине потрескивают дрова и в комнате тепло и уютно.

  35