56 
На сей раз, встретившись с ней глазами, Ринк не спешил отводить взгляд.
— Знаешь, вообще-то так и есть, — прошептал он, подходя к Каролине. — Я действительно тебя за это осуждаю.
— Не надо, Ринк, — Каролина метнулась в сторону, но бежать было некуда — деревья загораживали ей путь к отступлению.
— Но почему тебя так волнуют глупые сплетни, Каролина? — вкрадчиво спросил Ринк, делая еще один шаг к ней. — Ведь твоя совесть чиста. И ничего плохого в нашем доме не происходит.
— Конечно! Поэтому мне и неприятны все эти идиотские разговоры.
Ринк придвинулся еще ближе.
— Мы не нарушаем никаких запретов.
— Да, Ринк!
— Обманщица! — прерывистым шепотом воскликнул Ринк и, взяв Каролину за подбородок, заставил поднять голову. — Ну, скажи! Поклянись, что между нами не проскакивает искра!
Каролина застонала и попыталась высвободиться из рук Ринка, но он не позволил.
— Скажи, что ты видишь во мне только сына Роско — твоего пасынка. И даже думать забыла о том дождливом дне. Скажи, чтобы я никогда больше не целовал тебя! Что тебе противны мои прикосновения. Ты можешь сказать мне все это, Каролина?
В ответ она медленно покачала головой, глядя на него испуганными глазами.
— Так я и думал, — заключил Ринк, властно привлекая ее к себе.
Каролина беспомощно взмахнула руками, словно птичка, пойманная в силки, и… уперлась ладонями в плечи Ринка.
— Поцелуй меня, Каролина! Ты же хочешь. Я вижу, ты этого жаждешь.
И он был прав. Покорно вздохнув, Каролина обвила руками шею Ринка и разомкнула губы. Язык Ринка принялся осторожно обследовать каждый закоулочек теплой, уютной пещеры ее рта, и это был такой возбуждающий призыв, что остатки сопротивления Каролины были сломлены в одну секунду.
Ринк неумолимо звал ее за собой каждым жестом, каждым движением. Его поцелуи становились все более долгими и призывными. Она умирала от желания. Только он, он один мог заполнить эту ноющую пустоту, которая ширилась и готова была поглотить Каролину без остатка.
Рука Ринка проникла в лиф ее платья. Пальцы сжали тонкий шелк ее комбинации, прикрывающей трепещущую грудь.
Его медленные, томные ласки действовали на Каролину завораживающе.
С губ Ринка срывались то слова восторга, то проклятия, и это странное, удивительное сочетание было для нее сладостней самой прекрасной любовной песни. Она слышала в его голосе собственное отчаяние, неутоленный голод и горечь подавленного желания. Ласки Ринка доставляли Каролине невыразимое удовольствие.
Она содрогалась всем телом, словно от разрядов электрического тока, и чувствовала, что, если это продлится еще хотя бы минуту, пути назад уже не будет.
— Нет, Ринк! Нет! — вскричала Каролина, прикрывая грудь ладонями. — Не надо! Мы не можем.
Сердце Ринка готово было вырваться наружу. Волосы разлохматились, зрачки расширились, в глазах потемнело.
— Почему? Из-за моего отца?
— Нет, нет, — жалобно прошептала она, застегивая платье, — Из-за этих сплетен. Я не хочу оправдывать ожидания обывателей. Не хочу давать им повод говорить, что я соблазнила сначала Роско, а потом и его сына.
— Да плевать мне на их мнение!
— А мне нет, — Каролина неожиданно осознала, что слезы залили ее лицо. — Ты сам сказал, что от своих корней нам никуда не деться. Твои предки — Уинстоны и Ланкастеры. И потому все твои поступки в глазах окружающих безупречны. Никто не дерзнет тебя критиковать. А я… я родилась на помойке и не могу наплевать на общественное мнение.
Ринк чертыхнулся:
— Но пойми, я не могу жить с тобой под одной крышей и делать вид, что мне безразлично твое присутствие.
— Я понимаю.
Он вдруг рассвирепел:
— Ты добивалась, чтобы я тебе в этом признался? Да? Надеюсь, теперь ты довольна?
— Я не добивалась. Я и так это знаю, — опустив голову, пробормотала Каролина и еле слышно добавила:
— Я ведь тоже хочу тебя, мне трудно быть рядом с тобой и не быть с тобой вместе.
Ей показалось, что глаза Ринка подозрительно увлажнились. А может, в них просто отразился свет луны?.. Ринк раскрыл рот, но из него не вылетело ни звука. Кулаки его судорожно сжимались и разжимались. Он весь был как натянутая струна.
Каролина вытерла слезы.
— Теперь ты понимаешь, почему я не могу быть с тобой, Ринк? Эти женщины правы. Я хочу тебя. Но никто из нас никогда не забудет, что я была женой Роско.
Он резко отвернулся, а когда наконец снова посмотрел на Каролину, лицо его было суровым и решительным.
56 
