79 
Игорь с Олегом у него за спиной тоже перестали дышать, увидев...
Находясь вот здесь, сейчас — он, добравшись до врага, убивая его в последней схватке, и она, с опухшим лицом, заплывающим глазом, разбитой губой и засыхающей струйкой крови в уголке рта, в разорванной одежде — они были не здесь! Вдвоем!
Она позвала его там, и он услышал! Сощуренные, убийственные, плавящиеся яростным золотом глаза увидели ее!
И Маша медленно подняла брови в недоумении: «Почему ты занимаешься всякой ерундой, когда здесь я?»
У Димы в мозгу что-то переключилось, и он вернулся.
Отпустив, за пустой глупой ненадобностью, то, что сжимал в руках, подхватил Машу, прижал к себе что есть силы. Она обвила его ногами, переплетя их у него за спиной, обняла, сжав в кулачках его майку, и они оба замерли.
Высь отпускала, и они возвращались на землю. Осип вспомнил о том, что надо дышать, и парни сзади выдохнули - может, ничего не было, может, им просто привиделись от напряженности момента какие-то чудеса неземные или очень хотелось, чтобы это были чудеса...
Ну, пусть мальчишки так думают, а Осип...
Рухнувший на пол Юрик хрипел, хватал воздух широко раззявленным ртом. Осознав наконец, что жив, прохрипел, держась за горло руками:
— Я... вас... всех! — закашлялся, отдышался. — Всех засажу! Вы... у меня...
Не отрывая взгляда от Димы с Машей, Осип незаметным движением ткнул куда-то Юрика, и тот затих, потеряв сознание.
Он жестом отдал распоряжение Игорю с Олегом, они подняли и понесли Юрика из номера.
Маша, отпустив Димину футболку на спине, попыталась отстраниться, чтобы посмотреть на него, он не пустил, придерживая ее ладонью за затылок. Тогда она ухватила его двумя руками за уши, отодвинула голову и посмотрела ему в лицо.
Глаза у него были закрыты, Машка чуть тряхнула его, требуя посмотреть на нее, и он посмотрел: глаза в глаза.
И она, четко выговаривая каждое слово, сказала:
— Я люблю тебя. И всегда любила. Только тебя. Только ты. До смерти.
Он кивнул:
— Это точно. До смерти.
И это не было столь не любимой Машей пустой, цветистой цитатой. В их случае это была правда. Истинная.
«До смерти! Это уж точно!» — подумал Осип, выходя из номера.
Оставив Игоря у двери, охранять,~ и пообещав позже с ним разобраться, он подхватил вместе с Олегом бесчувственного Юрйка. У лифта на первом этаже их встретили охранник корпуса и администратор, бледная от волнения.
— Осип Игнатьевич, — затараторила она, оправдываясь, — мы только на минуточку отвернулись, тут у проживающего возникла проблема, все шумели. Мы его не пустили бы, ума не приложу, как он прошмыгнул!.
Осип скинул тело на руки охраннику:
— Этого отнесите в его номер! Помыть, привести в чувство, вызвать врача, обработать раны. Принесите ему еду. Из номера не выпускать до моего распоряжения! С вами, девушка, — и он оглядел ее с ног до головы мужским оценивающим взглядом, — я разберусь позже. — И пружинящей походкой направился к дверям.
«Ну и как ее охранять, когда она рванет на свои раскопки? Мальчонок по степи с биноклями раскладывать? А если в Японию или, того хуже, в Китай поедет?» — радостно улыбаясь, думал он. Нет, не поедет она от своего Димы никуда! Еще чего! Им надо восемнадцать лет наверстывать! А тот — раскопки!
Подходя к ждавшей машине, Осип Игнатьевич напевал: «I love you, baby! Парапа-па-па-па! I love you, baby!»
Дима осторожно уложил Машу на кровать и, так же осторожно сняв с нее порванную одежду, лег рядом, подперев голову левой рукой.
Потрогал кончиками пальцев заплывающий ее глаз, распухающую, начинающую синеть скулу, стер кровь в уголке рта.
— Болит?
— Нет. Не знаю, — смотрела на него не отрываясь Маша. — Дима, тогда, в детстве, ты меня не пустил уйти, спас., Мне никто не говорил из взрослых, ты им не сказал?
Он покачал головой, поглаживая пальцами ее пострадавшую щеку.
— Я потом поняла, когда выросла, и многое про это узнала. Ты со мной тогда был там и ругался, требовал вернуться, и я вернулась к тебе.
— Ты спасла меня сейчас и вчера от самого себя. Нас обоих спасла.
— Ужас какой-то, — усмехнулась Маша. — Чип иДейл спешат на помощь! А нельзя нам как-то попроще, без пропаданий и спасений? А?
— Наверное, нет, попроще нельзя.
— Ну и ладно! — согласилась она.
— Люблю тебя, — признался Дима спокойным голосом. — Всегда любил, только не, понимал этого.
79 
