chitat 
41 
– Если я скажу «нет», опять начнешь давить?
– Нет.
Ответ был искренним и успокоил ее.
– Оказывается, я не такой безжалостный, как думал, – он виновато улыбнулся.
– Достаточно безжалостный, чтобы спать в моей постели без приглашения, – отметила Джоанна.
– Это совсем другое дело. И потом, ты даже не почувствовала, когда я лег, так на что же жалуешься?
– Я не жалуюсь, а просто заявляю протест.
– А если я пообещаю отгонять плохие сны, ты позволишь мне спать в твоей кровати?
Глупо, конечно, но его мягкое поддразнивание вызвало слезы у нее на глазах.
– Пожалуйста, не надо, cara. Я чуть не умер, слушая твой плач сегодня утром.
– Ты даже не заметил.
– Я чуть не устроил себе такой же пластырь на другой руке.
Не задумываясь о том, что делает, Джоанна поймала его руку и приложила к своей щеке. Это тронуло его так явно, что слезы вновь навернулись ей на глаза. Она поняла, что в первый раз сама прикоснулась к нему.
– Давай-ка я отнесу тебя в постель, – он поднялся с нею на руках. – Я тебя устрою на остаток ночи там, где сам захочу. А будешь спорить – начну бессовестно целовать. Так что выбирай: спать или целоваться?
– А торговаться можно?
– Хочешь со мной поторговаться? – усмехнулся он. – Предупреждаю: я супербанкир. У любого из лучших банкиров последние штаны сторгую.
Он неправильно употребил слово, но Джоанна не стала делать ему замечание. Ей очень хотелось спать.
Он поставил ее на пол возле кровати, чтобы снять с нее халат, и сразу уложил в постель. Потом сбросил свой халат и остался в белых «боксерах», которым не очень удавалось скрыть его мужественность. Но Джоанна не почувствовала угрозы, когда Сандро обнял ее под одеялом.
Возможно, он прав: чем больше он касается ее, тем меньше она боится. А может быть, беспощадный яркий свет сегодня утром помог изгнать призраков? Может быть… у нее есть шанс?
На следующее утро она поняла, как ошибалась.
Джоанна проснулась на заре, разбуженная пением какой-то птички. Она лежала целую вечность, слушая ее щебет, и лишь потом перевернулась на другой бок, чтобы оказаться с Сандро лицом к лицу. Тревожный колокольчик начал звенеть в ее голове, но смолк, когда она убедилась, что Сандро крепко спит, закинув мощную смуглую руку на подушку у нее над головой. Она наслаждалась возможностью любоваться его лицом.
Красивый и очень сильный. Такой смуглый, темноволосый, с совершенными чертами. Его впечатляющий торс был мускулистым и поджарым. Грудь слегка припорошена черными волосами. Она никогда не могла понять, почему этот совершенный мужчина захотел взять в жены маленькую официанточку. Ведь он мог заполучить любую женщину.
«Не повезло ему, – печально подумала она. – Посмотрите на него: высок, красив, силен, решителен, упрям. А сегодня ночью бегал по квартире за истеричной женой, относил ее на руках в кровать». Но сейчас их тела не соприкасаются. Потому что за год их брака он приучил себя спать только на своей половине кровати и не дотрагиваться до жены даже во сне.
Пора выбираться из постели, если она не хочет, чтобы он проснулся и поймал ее за бесцеремонным разглядыванием. Джоанна воздохнула.
– Я люблю тебя, Алессандро, – прошептала она печально. – Прости меня за все, что я тебе сделала.
Его ресницы моментально взметнулись, и она оказалась беззащитной под его пристальным взглядом.
Он не двигался, не заговорил. Они молча глядели друг на друга. Наконец она нарушила молчание:
– Который час?
Сандро перевел взгляд своих больших темных глаз на окно, за которым цвела заря, золотившая стены их комнаты.
– Около пяти, – прикинул он и вновь устремил взор на нее. – Вчера тебе приснился страшный сон.
Она кивнула.
Они оба лежали не шелохнувшись.
– Еще можно пару часов поспать, прежде чем выезжать. Засыпай, – проговорил он.
Сандро закрыл глаза. Ей так хотелось протянуть руку и погладить его, прикоснуться губами к его теплой коже. Она не хотела спать. Если заснуть, он, возможно, и приснится ей во сне, а так она будет лежать и смотреть на него настоящего. Только не засыпать. Она так дорожит этими мгновениями. Особыми мгновениями с особым мужчиной.
Внезапно рука над ее головой чуть шелохнулась. Джоанна вздрогнула, все ее тело напряглось, предупреждая об опасности.
Он открыл глаза, как будто почувствовал, что ее страхи вновь обступили их кровать. Обида и гнев были в его взгляде, и она не могла винить его за это: ведь он к ней даже не прикоснулся!
41 
