Особенно,... 
5 
Поскольку голос Лайама как финансового директора был решающим, все это легло на его плечи. Он должен забыть о симпатиях и антипатиях и опираться только на голые цифры. Это нелегко. Он переживал за холдинг. Еще больше он волновался за свою мать.
И пока он старался спасти свою огромную семью от склок и скандалов, жизнь проходила мимо. Ему был тридцать один год. Его родители к этому возрасту уже давно были женаты и имели четырех детей. Двое его братьев обзавелись семьями. Гэннон женился в феврале. Он и его жена Эрика ждали первого ребенка. Младший брат Лайама Тэг был помолвлен. Сестра Бриджит недавно вышла замуж за шерифа из Колорадо и оставила семейный бизнес.
А что было у Лайама? Долгие, выматывающие отношения «не с теми» женщинами, работа и квартира на Парк-авеню, в которой он только ночевал. У него не было никого, кто поддержал бы его так, как отец поддерживал мать в ее беде.
В последние несколько месяцев отец, которого все считали трудоголиком, очень четко расставил свои жизненные приоритеты: на первом месте — семья. Работа на втором. Хотя так было не всегда. Лишь когда у его жены обнаружили рак груди, Майкл Эллиот понял, что в его жизни главное.
Официантка принесла сандвичи и удалилась.
Обри посмотрела на Лайама своими фиалковыми глазами, и он почувствовал, что дыхание у него перехватывает.
— Как себя чувствует ваша мать? Я читала о ее болезни в газетах.
Она что, ненормальная?
— Ей намного лучше. Она прошла химиотерапию. У нее уже отрастают волосы.
— Ее диагноз, наверное, был ударом для всех вас. ~Да.
— Вы, наверное, очень любите свою мать.
— А вы что, не любите свою мать? Взгляд Обри потух.
— Нет. Она оставила моего отца, когда мне было одиннадцать.
— Вы с ней не общаетесь?
— Некоторое время я жила то с отцом, то с матерью, но потом она снова вышла замуж… — Обри опустила голову, и густая прядь светло-каштановых волос скрыла ее лицо. — Сандвич действительно вкусный, и вы были правы насчет уксуса. Это нечто.
Но он не дал ей сменить тему.
— Вы не понравились ее новому мужу? Обри слегка побледнела.
— Я ему чересчур понравилась.
Лайаму вдруг показалось, что он жует кусок резины.
— Он к вам приставал? Обри отодвинула тарелку.
— Да.
— Сколько вам было?
— Шестнадцать.
— Ваша мать с ним развелась?
— Нет. Послушайте, мы можем поговорить о чем-нибудь другом?
Лайам больше не хотел есть. Он хотел спросить, как ее мать могла дальше жить с этим извращенцем и почему ее отец его не убил. Но он только сказал:
— Конечно.
— Я слышала, Патрик подумывает об отставке. Кто его заменит?
— Обри, я не намерен обсуждать внутренние дела холдинга.
— Я понимаю. Извините, что отняла у вас столько времени.
Лайам никак не мог понять выражение ее лица. Она была разочарована, это понятно. Но он готов был поклясться, что она связывала с этой встречей еще какие-то надежды и эти надежды рухнули. Что же произошло?
— Не за что. Это был самый приятный завтрак за последние полгода. До тех пор, пока вы не начали выпытывать у меня служебные тайны.
Она покраснела и хотела что-то ответить, но тут зазвонил его телефон.
— Извините. Я слушаю.
— Мистер Эллиот, это Триша из художественной галереи. Джильда Рейне согласилась поговорить с вами о продаже картины, которую вы хотели купить для своей матери. Не могли бы вы приехать? Она хочет встретиться с вами прямо сейчас.
— Я еду. — Он позвал официантку. — Мне очень жаль, но я должен идти.
— Проблемы на работе?
Он усмехнулся. Девушка не сдается?
— Нет. Я много месяцев вел переговоры о покупке картины одной художницы, которую моя мать очень любит. Художница наконец согласилась со мною встретиться.
— Кто это?
— Джильда Рейне. Обри вскочила.
— Серьезно? Я тоже ее обожаю. Вы едете к ней! Она же никого к себе не подпускает. — Она схватила его за руку, отчего по его ладони пробежали искры. — Можно я пойду с вами?
Лайам смотрел на дочь своего врага, на ее хрупкую, тонкую кисть, сжимавшую его руку. Если у него есть хоть немного мозгов, он остановится на этом и попрощается. Прямо сейчас. Но, очевидно, мозгов у него не было, потому что сияние фиалковых глаз и робкая улыбка Обри затмили все доводы рассудка.
— Можно. Но мы не будем разговаривать про холдинг. Предупреждаю, если вы зададите хоть один вопрос, я остановлю такси и высажу вас. Ясно?
Она улыбнулась.
5 
