Лёгкий, ненавязчивый романчик 
149 
— Но уйдет весь металл, какой есть, — страдальчески выдавил Сердюк. — У нас и так его всего ничего — пять килограмм.
Начальник лаборатории, конечно, малость приврал. Полковник Сентябрьский прислал из Сарнагара без малого пуд чудесного металла — все, что удалось выскрести из подвалов императорского дворца. Но союзнику это было знать ни к чему.
— Что поделать? — философски заметил чародей. — Или ты хочешь получать надежные предсказания дешево? Сверх того, ртуть его заполняющая, должна быть непременно самородная — именно так, а никак иначе!
С этими словами маг толкнул дверь лаборатории, да так и замер.
В кресле за обсидиановым столом сидел ни кто иной, как кавторанг Каиров. Сосредоточенно нахмурившись, он писал что-то в большом журнале, торопливо водя пером.
— Э-э, Тамерлан Ахмедович, с вами все хорошо? — с глупой улыбкой осведомился завлаб у пропавшего полгода назад моряка.
Тот никак не прореагировал.
— Это… я не понимаю, что это такое… — ошарашено произнес Асситал. — Нас этому не учили!
Он обошел стол и кресло с по-прежнему ничего не замечающим моряком, протягивая к фигуре руки в напряженном движении.
Сердюк тоже растерянно изучал незваного гостя. Возникло идиотское желание — похлопать Каирова по плечу, хотя вместе с тем завлаб предполагал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Порывшись в карманах, он вытащил зеркальце и навел его на силуэт в черном мундире.
— Он отражается в зеркале! — облегченно вздохнул Сердюк. — Не вампир…
— Конечно же, отражается, — прошептал маг. — Ты путаешь, друг, носкерату как раз отражаются в зеркалах — их не видно простым взглядом. Было бы хуже, если бы он был виден только в зеркалах. Хотя… говорят, их уже давно не видели…
— А что это?
— Не знаю, говорю тебе, — почти страдальчески выдавил из себя Асситал. — Он, как будто есть, но его нет. Он… одновременно здесь и где-то… там. Это… неправильно.
Каиров встал.
В глаза Сердюку бросился орден на левом лацкане мундира кавторанга.
Довольно большой, незнакомый, расцвеченных эмалью и бриллиантами, сияющий золотом. Ничего похожего завлабу видеть не приходилось.
В этот момент, должно быть, моряк их и заметил.
И его лицо, обращенное к ним, вдруг исказила гримаса глубочайшего ужаса и отчаяния, словно он увидел некое чудовище или восставшего из могилы мертвеца.
А затем Каиров пропал, словно его и не бывало. Лишь призрачный журнал остался на столе.
Сердюк торопливо нагнулся над тетрадью, вглядываясь в строчки, написанные четким штурманским почерком — и тут она беззвучно исчезла. Что-то толкнуло завлаба изнутри в свод черепа, на краткое мгновение окружающее подернулось радужными отблесками.
Одновременно позади него послышался мягкий тяжелый шлепок, словно на пол упал мешок с мукой. Оглянувшись, Сердюк увидел колдуна, валяющегося без чувств на каменных плитах пола…
…— Веселые дела у нас творятся, — с непонятной иронией констатировал Мезенцев, выслушав доклад начлаба. — Маги-шмаги, колдуны-чародеи, провидцы судьбы. Напугали, запутали народ. А тут еще вы, сучьи дети! Разгрохали лабораторию, понимаешь, и где я вам теперь оборудование найду? Причем, оказывается, во всем виноваты призраки! С орденами! Да еще с непонятными… Дела-а, делишки.
— Хочу вам, ассаардар, сказать, — вступил в разговор Аситалл. — Скорее всего, тот моряк, которого мы видели, давно мертв. Быть может, он хотел навестить нас, чтобы сообщить что-то важное. Настолько существенное, что преодолел рубеж страны, откуда не возвращаются.
* * *
…Дарика крутилась перед огромным зеркалом, которое занимало половину стены в комнате гарнизонного дома культуры — именно там, в одном из бывших храмов давно забытых богов, должно было состоятся бакосочетание. Первый раз видела она зеркало такого огромного размера и такой чистоты — всё же чужинцы не знают цены своим умениям. Еще больше девушка удивилась бы, узнав, что зеркало это валялось в загашнике клуба вэ/че №312341 и попало сюда случайно — как возможный подарок какому-нибудь дикарскому царьку.
Она волновалась — ведь ей предстояло вступить в законный брак.
И она не знала как себя вести.
Единственным выходом из данного противоречия была мысль — просто одеть самую лучшую и изящную одежду, какую только можно найти.
А что может отыскать девушка без рода, без племени в совершенно незнакомом городе?
149 
