13 
– Я не Виколь! – произнесла девушка, как ни странно, не огорченная, а, наоборот, обрадованная таким поворотом событий. Ведь у нее появился шанс не только избавить себя от мучений, но и выжить. В голове перетерпевшей страх белошвейки отчетливо сформировался план. – Я даже не вампирша! Подружка твоего брата поймала меня невдалеке от гостиницы и силой заставила надеть ее платье! Неужто вы, Ваше Сиятельство, не видите очевидного?!
– Прекрати! – с отвращением произнес граф, не поверив ни слову из сказанного, и кивнул палачу, подавая знак начать пытку.
– Я всего лишь белошвейка, работаю у господина Нитарва! Мне приказали в ту ночь отнести… – быстро затараторила девушка, но не успела договорить до конца.
Горячие щипцы коснулись правой руки, поджаривая плоть. Танва закричала от боли, забилась в конвульсиях, а затем потеряла сознание.
– Давай! – приказал граф и кивнул, однако палач не исполнил приказ, не стал доводить начатое до конца и, ослушавшись, разжал щипцы.
– Ты что, Вернард?! – закричал на прервавшего мучение жертвы мастера пыток разозлившийся граф. – Неужто стало жалко эту дрянь?!
– Нет, Ваше Сиятельство, – ответил палач, снимая маску и качая обритой наголо головой. – Она не врет, она человек! Плоть поддалась слишком быстро, да и теперь не срастается! К тому же у нее шок, а вампирюгу, да еще такую матерую, как ваша знакомая, подобной малостью не возьмешь! Да вы ж сами гляньте, во что инструмент мясо ее превратил, а я ж только дотронулся!
Не поверив услышанному, Тибар вскочил с места и подбежал к жертве. Едва взглянув на изуродованную щипцами плоть, граф издал сдавленный гортанный рык и стукнул кулаком по столу.
– Дупликант, проклятый дупликант! Но как сделан умело! Вот же шельма, как нас провела! От нее ж до сих пор вампиром пахнет! – произнес вельможа, взяв себя в руки и больше не издавая звериных звуков.
– Избавить человечинку от мучений? – спросил палач, как истинный мастер своего дела не любящий бессмысленных страданий и бесцельных мук.
– Нет, ни в коем случае, – покачал головой граф, – попытаемся хоть что-то у нее узнать. А вдруг на след Виколь выведет?! Тащи нашатырь и лекарство, ну, то самое…
– Обижаете, Ваше Сиятельство, у меня всегда все под рукой, – ответил палач, доставая из-под стола горшочек, затянутый вместо крышки грязной тряпкой. – Да только стоит ли добро переводить? Ведь все равно ж ее потом…
– Стоит, – кивнул Тибар. – Мы рану вылечим, у дурехи надежда появится. Чтоб выжить, она нам все разом выложит, все, что знает, да только, боюсь, нам ее знаний не хватит…
Палачу было жалко тратить драгоценное средство на девушку, которая к тому же и так должна была вскоре отойти в мир иной, но ослушаться во второй раз хозяина он не посмел. Не скрывая недовольства на заплывшем жиром лице, Вернард вытащил плотно приклеившуюся к горлышку тряпку и осторожно запустил внутрь горшка пару толстых пальцев. Тибар поморщился: в нос графа ударил неприятный запах, а вид желто-коричневой неоднородной смеси чуть не вызвал у вельможи тошноту. Однако пахучая мазь обладала воистину волшебными свойствами. Стоило лишь палачу осторожно покрыть ею еще дымящуюся плоть, как исцеление ужасной раны тут же началось. Мазь таяла, а рана затягивалась буквально на глазах. Когда через пару минут недовольно пыхтевший палач вытер руку девушки тряпкой, под слоем желто-коричневой грязи показалась совершенно здоровая кожа, без рваных шрамов – следов от щипцов и даже без единого ожога.
– Разбуди ее! – приказал граф, желая как можно быстрее закончить допрос.
Пощечины мгновенно привели девушку в чувство, прижимистому Вернарду удалось сэкономить хоть на нашатыре. Танва открыла глаза и удивленно уставилась на свою руку, которая не только не болела, но и была абсолютно невредимой.
– Не будем отвлекаться на пустяки! – произнес граф, давая понять, что не собирается раскрывать секрет быстрого исцеления. – Перейдем к главному! Ты не вампирша, ты не Виколь, но, надеюсь, ты понимаешь всю сложность твоего положения? Беда тому, кто узнал слишком много, ему нужно приложить много усилий, чтобы остаться в живых! Расскажи мне о Виколь, расскажи все, что знаешь, и я тебя не трону! Отпустить тебя я не могу, но жизнь гарантирую! Поверь, служить в доме Ортанов не так уж и плохо!
Обещания – это всего лишь слова; слова ничего не стоят, это мгновенное колебание воздуха, о котором люди забывают уже в следующий миг. Сколько раз хозяин хвалил белошвейку, сулил ей всякие блага, если она выполнит важный заказ в срок, но, стоило только ткани украситься кружевным узором, гнусный толстяк забывал о своем обещании и щедро одаривал труженицу… новой работой. Слова – ветер, слова – ничто, имеют значения лишь дела, конкретные поступки… Танва не почувствовала фальши в голосе Тибара, молодой граф умел быть убедительным, однако девушка знала, что будет жить до тех пор, пока будет нужна дому Ортанов, поэтому повела разговор в очень своеобразной манере. Она рисковала, но риск был оправданным; без этого риска она уже через пару минут была бы мертва.
13 
