Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
28 
– И кто же вас сопровождал?
– Да все, кто вхож в мой дом… Вон и Влас Евграфович сопровождал…
– А вчера у вас кто-нибудь был?
– Были… как обычно… разошлись за полночь.
– Простите, сударыня, а… на ночь никто не остался?
– Вы не смеете! – разгневалась она.
– Значит, не остался, – поспешил заключить Никодим Спиридонович. – А теперь, сударыня, проводите нас к барону.
Она поднялась с трудом, мы прошли анфиладу комнат и коридор, вошли к барону. Он лежал на кровати под одеялом, лицо его было накрыто большой подушкой. Я остался стоять в дверях. Признаюсь, мне такие зрелища не по нраву. Агнесса Федотовна облокотилась спиной о стену рядом со мной, она едва держалась на ногах. Тем временем Никодим Спиридонович, взявшись пятерней за подбородок, ходил взад-вперед, осматривая комнату. Осматривал долго, выдвинул по очереди ящики бюро и комода, проверил окно, только потом подошел к кровати с балдахином, оглянулся на нас и снял подушку с головы барона.
Агнесса Федотовна закрыла лицо руками и сползла по стене на пол. Позади – из коридора – взвизгнула горничная, а я кинулся к баронессе, помог ей сесть в кресло. Взгляд мой упал на посиневшее лицо барона, и я тут же отвел глаза. Барон живым-то был пренеприятным внешне, а удушенный… никаких сил недоставало смотреть на него.
Никодим Спиридонович закончил осматривать труп, вышел и посоветовал Агнессе Федотовне прилечь отдохнуть.
– Да-да, – бормотала она в слезах. – Теперь мне придется отвезти тело барона в Германию, он хотел покоиться в родной земле. Господи, его родственники будут меня корить… Зачем я взяла его с собой?! Груша, пошли за старухами, чтоб позаботились о бароне. Надеюсь, Никодим Спиридонович, вы найдете мое колье и сообщите мне? Такая вещь не может пропасть бесследно.
– Разумеется, сударыня. А когда вы намерены выехать в Германию?
– Не знаю… Как все ужасно! Закончу дела – так и отправлюсь.
Внизу Созон подал нам наши пальто, и Никодим Спиридонович шепнул ему:
– Проводи-ка нас, любезный, до экипажа.
Когда мы сели в мой экипаж, Никодим Спиридонович приказал залезть и Созону. Тот отказывался, мол, не положено с господами лакею сидеть, но пристав прикрикнул на него:
– Лезь, каналья, не то в острог упеку!
– За что-с? – заныл Созон, залезая в коляску.
– Ну-ка, отвечать мне правду! – грозно начал Никодим Спиридонович. – Кто ночевал у баронессы сегодня?
Созон воровато поглядывал то на меня, то на Никодима Спиридоновича, и вдруг лик его перекосила жалобная гримаса, он собирался разрыдаться. Я достал бумажник, вынул десять рублей и положил ему на колени. Мигом жалобная гримаса сменилась на алчную, слезы у лакея высохли, руки задрожали, когда потянулись к деньгам. Однако его опередил Никодим Спиридонович – схватил ассигнацию и поднес к круглому лицу Созона. Тот, уставившись на ассигнацию, покраснел от напряжения, находясь между тяжелым выбором, и шепотом скороговоркой выговорил:
– Вашество, не губите. Коли прознает барыня…
– Не прознает! – рявкнул Никодим Спиридонович. – Слово даю.
– Их светлость ночевали-с, князь Белозерский. Ушли-с на рассвете, барыня еще спали-с. А больше никого не было-с.
– Угу, – промычал Никодим Спиридонович, но, когда Созон пожелал взять деньги, отвел руку назад. – А скажи-ка, граф Свешников тоже ночевал у баронессы?
– Ночевали-с, – не отводил взгляда от ассигнации Созон, хотя и мучился предательством, однако деньги для него были большие, они брали верх. – Его сиятельство граф Свешников часто оставались у барыни.
– Так она одновременно спала с Белозерским и Свешниковым?
– Нет-с, как можно! Одновременно – нет-с. Только по очереди. Одну ночь – граф, вторую – князь, опосля опять граф…
– А ну-ка, признайся: кто-нибудь еще пользуется благосклонностью баронессы? Я имею в виду – ночует у нее? – разъяснил Никодим Спиридонович.
– Ну, так да, – состроил Созон кислую мину, слова предательства застревали в его горле. – Господин Сосницкий ночевал-с. Редко. Все, более у нее никого нет, вот вам крест!
На этом, он думал, допрос закончен, и снова протянул руку к ассигнации. Только Никодим Спиридонович опять не отдал, задал новый вопрос:
– Говори, как на духу: с кем баронесса ездила к мастеру забирать колье?
– С его милостью бароном и с его сиятельством графом Свеш…
– Лжешь, каналья! – ухмыльнулся Никодим Спиридонович.
– Не лгу-с…
– Крестись!
28 
