50 
– Я вас понимаю. Она придирчивая, – согласился он и далее гнул свою линию: – Но общаться с людьми любит. Скажите, она здесь случайно не завела…
– Хахаля? – поняла горничная. Ее брови заиграли на лице вверх-вниз, а губы свернулись в трубочку. Все, она дала понять Севе, что роман у Ульяны был, возможно, и не один.
– Да вы что! – не убирал он улыбку. – Ай да сеструха! А дома муж…
– Так она ж говорила, что развелась… – недоуменно протянула горничная, вытаращившись на Севу. – Не мне, конечно. Дежурной.
– Кто развелся? Ульяна? Верьте вы ей больше! Она замужем! (Сева понятия не имел о семейном положении Харченко, но отступать было некуда.) Нет, они часто расходятся, потом опять сходятся… Скажу откровенно, муж у сестры – тяжелый. Доводил ее… придирками.
– А, так она в отместку ему?..
– Наверняка! А кто та дежурная, с которой Уля делилась секретами?
– У нас их три. Сутки работают – двое отдыхают. Жук ее фамилия, Тина Жук. Она с завтрашнего утра заступит на дежурство.
– Так у сестры появился здесь мужчина? Кто?
– Ну, этого я сказать не могу. Просто ваша сестра в своем номере часто не ночевала, а я за ней не следила, у меня своих забот полно.
– А подруг она здесь не завела?
– Подруг? Рядом дамочка живет, из столовой она и ваша сестра часто возвращались вместе. А подругами они были или так просто, по-соседски сошлись – я не знаю.
– Что за дамочка? Где живет?
– В двести втором. Алия Касымовна зовут. То ли казашка, то ли бурятка. Извините, мне убираться надо.
Сева сначала постучал в номер двести второй, ему не ответили, тогда он отправился искать женщину с ярко выраженной восточной внешностью. Но только за обедом, вертя головой на триста шестьдесят градусов, он увидел двух женщин с раскосыми глазами и круглыми лицами. Предположительно, одна из них и должна быть Алия Касымовна. Больше азиатов в обеденном зале не нашлось, Сева успокоился и приступил к обеду, перебрасываясь фразами с соседями. После обеда он догнал азиаток:
– Извините, кто из вас Алия Касымовна?
– Я. А что?
Ответила женщина постарше, довольно упитанная, с короткой стрижкой, а вот возраст ее Сева не смог определить, но где-то до пятидесяти.
– Я брат Ульяны Харченко, – и в обязательном порядке – улыбка.
– Да что вы! – ахнула Алия Касымовна, всплеснув руками. Акцента в ее речи не слышалось. – Уля ничего не говорила о вас.
– Зато мне она звонила и рассказывала, что здесь у нее появилась подруга. Откуда бы я узнал, как вас зовут? Откуда бы я знал, кого искать и к кому подходить, а?
– Верно, – в свою очередь улыбнулась она, показывая ровные и белые зубы, а глаза ее превратились совсем в узенькие щелочки. – Так вы ее брат? Похож.
«Наверное, для казахов мы все на одно лицо, как и они для нас», – подумал Сева, а вслух пожаловался:
– Мы разминулись с ней. Знаете, договаривались встретиться здесь, я приехал, а ее нет. Вы не знаете, куда она делась? Домой не приехала… я волнуюсь.
– Не знаю, что и сказать… Пойдемте в беседку? Не хочется возвращаться в номер. А ты иди, – приказала она женщине помоложе и с гордостью добавила: – Это моя дочь.
– Да что вы! Никогда бы не подумал. Вы так молодо выглядите…
– Не надо льстить, – но комплимент пришелся ей по душе.
Сева и Алия Касымовна сели в ротонде на скамейку, он закурил.
– Значит, вы приехали к Уленьке? – рассматривая его, произнесла она. – Я здесь уже две недели, а сдружилась только с ней. Ваша сестра тонкая натура, чувственная…
– В каком смысле – чувственная? – раскручивал ее Сева.
– В прямом. Я знаю, что она замужем, Уля рассказывала о муже…
– Да? И что же она рассказывала?
– Это будет неприлично, если я перескажу…
– Так я же ее брат. Родной. Единственный! Все, что касается сестры, для меня свято. Честное слово. Поймите, я не застал Ульяну, о ней ничего не известно, меня это тревожит. Я хочу знать о ней все.
– Да, конечно. Понимаете, она… не совсем уехала.
– Как это? – округлились глаза у Севы. Он наполнился ожиданием. Неужели это тот случай, который бывает всего раз в жизни, когда над задачей не придется ломать голову?
– Однажды Уленька вбежала ко мне в номер такая возбужденная…
Алия Касымовна переоделась, поправила платье перед зеркалом и укладывала шарфик на шее, чтобы красиво лежали складки. В пансионат привезли концертную программу, она купила билеты себе и дочери. Дочь поселилась в отдельном номере, так было удобнее для них обеих, договорились с ней встретиться на концерте. Вдруг раздался лихорадочный стук в дверь. Алия Касымовна крикнула: «Войдите». В комнату ворвалась Ульяна, упала в кресло и закрыла лицо ладонями. Не то плакала, не то смеялась. Алия Касымовна женщина уравновешенная, эмоциональных всплесков и спадов она не признает. Но почему-то сошлась с Ульяной, которая была ее полной противоположностью, как говорится, плюс и минус притягиваются друг к другу. Алия Касымовна потянулась к симпатичной, но взбалмошной и неуравновешенной, с частыми сменами настроений Ульяне. В пансионате так скучно, а Уля вносила разнообразие в вяло текущую жизнь. Тем не менее в таком состоянии видела ее впервые.
50 
