53 
– Так они ж дрыхнут, что сурки?! – подивился сержант неразумной жестокости командира. – Твое пойло отменно сработало…
– А если нет? – привел весомый аргумент Аламез, осторожно, без лязга, вынув из ножен меч и обмотав веревку с крюком на конце вокруг локтя левой руки. – А если, когда мы через ров поплывем, очухаются да всполошатся? Стрелять не будут, луков у них нет, но вот ор поднять могут! «Никогда не оставляй за спиной врагов!» – процитировал Дарк неизвестно почему вдруг всплывшую в голове мудрость, услышанную им очень-очень давно от Анри Фламмера.
Огонек на башне мерцал все чаще и чаще, по всей видимости, намекая, что до момента свершения рукотворного чуда оставалось все меньше и меньше времени. На стоянке возле почти прогоревших костров уже никто не спал. Разбуженные и приготовившиеся к штурму солдаты терпеливо ожидали, когда же раздастся долгожданная команда командира. Ни свист ветра, ни позывное бульканье пустых животов, ни даже отрывистые и тихие предсмертные хрипы уходящих один за другим в мир иной соседей-кавалеристов не могли отвлечь навостривших слух и напрягших зрение герканцев от двух крайне важных в этот момент вещей. Солдаты следили за мерцанием зеленоватого огонька на грозном силуэте нависавшей над ними башни и боялись пропустить приказ командира, который вот-вот должен был нарушить напряженную тишину.
Вначале оставленный Мартином маячок мерцал с большими интервалами, затем все чаще и чаще, пока его зеленоватый огонек не превратился в сплошное, заметно прибавившее яркости свечение. «Пора!» – решил Дарк и уже собирался отдать подползшим вплотную к зловонному рву солдатам приказ, аккуратно, без роптаний и всплесков, погрузиться в его мутные воды, но тут произошло то, что даже привыкший к иллюзорным фокусам Гентара моррон никак не ожидал увидеть. Единственный союзник-маячок внезапно потух, а затем вдруг яркая вспышка больно резанула по привыкшим к темноте глазам. Как ни странно, раздражающий зеленый свет выбил из мужественных воителей потоки слез, но не ослепил. Ни Аламез, ни большинство разразившихся забористой бранью солдат не потеряли зрения. Они не пропустили противоречившего законам природы зрелища, когда огромный участок крепостной стены вдруг, ни с того ни с сего, взял да и рухнул в ров, как будто был прицельно обстрелян из доброго десятка тяжелых, осадных орудий. Незатронутым «чудом» осталось лишь основание кладки, чуть выше человеческого роста, остальная же масса камней почему-то не осела у основания, а полетела прямиком в ров, подняв в воздух огромный фонтан из нечистот, догнивавших отбросов, кусков какой-то зловонной слизи и множества брызг. Куски разрушенной стены образовали некое подобие моста через застоявшийся водоем, как будто приглашая герканцев прошествовать в город, но вот только «почетные гости» были настолько растеряны, что не решались ступить на эту «ковровую дорожку».
– Что застыли, раззявы?! – прокричал первым отошедший от оцепенения Дарк. – Небеса на нашей стороне, нашему правому делу помогают! Что встали, увальни?! Какое знамение вам еще подавай?! На прорыв! Бегом! Все вперед!
Как подобает истинному командиру, благородный рыцарь Дитрих фон Херцштайн подал обомлевшим солдатам личный пример. Он первым побежал по возвышавшемуся надо рвом завалу из камней, высоко подняв над головой меч, и, не переставая, призывал бежать за ним. Через миг отряд последовал примеру своего кумира, а еще через какую-то пару минут (за которые почему-то стражи не подняли тревогу) последний диверсант уже спрыгнул с остатков загадочным образом разрушенной стены. Если бы кто-нибудь из герканцев задержался на примыкавшем к крепости с внутренней стороны пустыре хотя бы на пару минут, то удивился бы еще больше и еще сильнее поверил бы в поддержку всесильных Небес. Как только пронесшийся по открытому пространству отряд исчез под защитой заброшенных сараев и развалин бедняцких халуп, округу во второй раз озарила нестерпимо яркая вспышка, вернувшая обвалившуюся стену на прежнее место.
* * *
Еще никому не удавалось выиграть войну, ведомую на два или три фронта сразу. Успех военной кампании зависит не только от храбрости солдат, но и от того, насколько прочен тыл: как часто в полковые лагеря приходят обозы с оружием да провизией и насколько терпимы мирные жители к тяготам войны. Когда же, почуяв легкую добычу или припомнив былые обиды, на охваченное пожарищем войны королевство слетаются стервятники-соседи, победить практически шансов нет, сколько бы кровопролитных сражений ни выиграли мужественные воители под знаменами прославленных полководцев. Тяготы боев на нескольких направлениях источают силы войск, а отсутствие возможности заниматься мирным трудом крестьянам да ремесленникам не только срывает поставки, но и подрывает боевой дух, ввергая жителей королевства в бездну пораженческих настроений и неистребимого никакими красноречивыми заверениями правителей страха. Войну выигрывает не сильнейший, а тот, кто меньше боится, в смертельной же схватке «один против нескольких» сердце почти всегда бьется чаще у загнанного в угол одиночки…
53 
