Особенно,... 
74 
Теша себя довольно глупой надеждой обнаружить в шумно гудевшей толпе на площади присматривавшего за ним оборотня в человеческом обличье, Палион подошел к окну и, стараясь не пугать прохожих видом своей, мягко говоря, подпорченной физиономии, стал методично ощупывать взором каждый уголок видимого пространства. Мерно прохаживающиеся под ручку парочки столичных дворян; спешащие куда-то чиновники и прочий служивый люд с папками для казенных бумаг; парочка медленно тащащихся карет с уставшими от скуки лошадьми и с сонливыми возницами на высоких козлах; все как обычно, все вроде было спокойно и не предвещало затаившейся рядом беды.
Немного быстрее жизнь текла возле торговых рядов, раскинувшихся на противоположной стороне площади. В однородной, постоянно движущейся массе горожан и торгового люда иногда мелькали трехцветные формы стражников и блестящие под лучами едва гревшего солнца наконечники пик; порой к торговым рядам подъезжали крестьянские телеги и груженные мешками купеческие возы. Больше разведчик ничего не смог разобрать, расстояние было слишком большим, а вот следивший за ним «доброжелатель» мог находиться именно там. Зрение у искусственных тварей, которых теперь уже нельзя было назвать просто «лесными», было куда лучше, чем у людей. Палион не видел наблюдателя, тот же наверняка уже приметил контуры мужского силуэта в открытом окне. С данным обстоятельством приходилось мириться, разведчик не мог посреди средневекового города использовать современные камуфляжные средства и мощный бинокль, не мог не из-за ложных представлений о честной борьбе, а по довольно банальной причине – у него их просто не было. «Дедуля» так заботился о соблюдении конспирации, что не позволил прихватить профессионалу с собой даже примитивных и очень компактных инструментов слежения.
Окончательно убедившись в тщетности попытки заметить кого-то в бурлящем алчными страстями мирке розничной торговли, Палион обратил свой взор к последнему удобному для наблюдения местечку, небольшому фонтанчику, установленному почему-то не в центре площади, а на ее периферии, почти вплотную к двухэтажному зданию, где размещались цирюльня, мастерская портного, дом терпимости (судя по полуобнаженной девице, несмотря на довольно холодную погоду, вальяжно развалившейся на подоконнике распахнутого настежь окна второго этажа) и городская управа по торговым сборам. Сначала Лачека поразило странное соседство, но затем несовместимое совместилось и встало на свои места. Городские планировщики продумали все до мелочей, они заботливо помогали приехавшим издалека торговцам как можно быстрее адаптироваться к сложной столичной жизни. Уставшие, утомленные трудной дорогой и долгим ожиданием досмотра перед воротами купцы должны были ехать сразу сюда, чтобы заплатить подать и получить у чиновников разрешение на торговлю. Пока оформлялись бумаги, а порой процедура затягивалась на несколько часов, приезжие не тратили времени даром: меняли поистрепавшийся гардероб, сбривали колючие бороды и, получая удовольствие, сравнивали уровни столичных и провинциальных цен по самому надежному, проверенному веками показателю…
Не обнаружив перед домом и фонтаном ни одной подозрительной личности, Палион уже отошел от окна, но вульгарная девица в розовых панталонах и ядовито-зеленых чулках вдруг интенсивно замахала руками, как будто специально привлекая его внимание. Расстояние было большим, и Лачек, сколько ни щурился, так и не смог разглядеть лица «жрицы любви», однако ее фигура показалось ему местами непропорционально толстой. Конечно, среди мужчин есть любители красоток с тощими ножками и огромными животами, но таких не так уж и много, по крайней мере если бы хозяин заведения находился в здравом уме, то не стал бы выставлять напоказ образчик неестественной «красоты» в качестве живой рекламы. Что-то было не так в этой размахивающей руками девице; что-то, что породило в голове Палиона смутное предположение. Не став попусту ломать голову, прав он или нет, разведчик схватил брошенный на кровать меч и выбежал из комнаты.
Пробегая по коридору, а затем несясь по крутым ступеням лестницы вниз, Лачек не думал ни о чем, кроме того, чтобы успеть рассмотреть лицо женщины. Он даже молил всех известных и неизвестных ему богов, чтобы причудливый розово-зеленый попугай не упорхнул в гнездышко до того момента, как он сможет разглядеть его пестрое оперенье и наверняка уродливый клюв. Спешившего на площадь Палиона неожиданно перестало смущать, что посетители гостиницы и прислуга испуганно шарахались в сторону при виде его изуродованной физиономии, что ему вслед неслись ругательства и дамские зонтики, невинные подарки от тех, кого он нечаянно задел или совершенно не деликатным образом сбил с ног. Главное – успеть, не опоздать, хотя разведчик сам не мог понять почему.
74 
