Последние отзывы

  115  

– Ты зачем монаху старшему пол-ляжки откусил, дурья башка?! – послышался голос из бочонка, но рассказчик не отвлекся, лишь запустил в беззащитную голову обгрызенный по бокам огурец.

– Выхода иного не было! Выбраться сподручней, когда кутерьма и давка начинается. Вот я ее и учинил, – оправдался Кабл перед морроном. – Я ж и подумать-то не мог, что этот балбес вас предупреждать через самую свалку попрется, вот ему и досталось острым клювом по хребту… Насадили его крюком под лопатки как самую что ни на есть глупую рыбешку!

Такого оскорбления вампир уже стерпеть не мог. Слова с угрозами на карла не действовали, поэтому Фегустин опустился до низкого действия: надул щеки, набрал в рот слюны и плюнул, метко угодив Каблу в самый центр опаленной лысины. В ответ на лицо Лата приземлился капустный лист, обильно смоченный в каком-то пахучем соусе. Однако возмездие не отвлекло Кабла от разговора, он свершил его между делом, но при этом явно получил огромное удовольствие.

– В общем, когда драчка сурьезная зачалась, энтот вон подранок из бочонка к вам наверх поспешил, а я деру дал, – честно признался коротышка, не видящий в своем предательстве ничего зазорного. – Да только выбраться мне вряд ли удалось бы… Монахов в округе тьма-тьмущая, а стража весь порт оцепила. Спрятался я за сарайчиками, а тут вижу, Арканс подранка шеварийского на себе волочет… Как приметил меня, тут же подозвал, раненого на меня перевалил и приказал ко входу тайному в подземелье вампирское отволочь да его там дожидаться, поскольку дверцу только он открыть смог бы. Сам же за тобой возвратился… Вон приволок, без штанов и без робы… как так оно получилось, даже не знаю…

Рассказчик замолк, хитро прищурившись. Наверное, в его голове зрел грязный намек, который он, однако, поостерегся облечь в форму слов.

– Что дальше? – спросил Дарк, вдруг поняв, что именно Тальберт его оглушил и не дал погибнуть в неравном бою.

– А что дальше? – пожал плечами карл. – Дальше мы сюда вас приволокли… в самое сердце подземелья вампирского. Энтого в бочонок с кровью отмокать посадили, чтоб раны лучше лечились да чтоб силы быстрей к кровососушке возвертались, а ты продрых всего пару часов, и уже свеж как огурчик… Я ж, бедолажка, умучился совсем с занудой из бочонка! Про пташек он говорить не хочет, секретами делиться, как девок обольщать, тоже не собирается… Скучный он, неправильный какой-то…

– Будь любезен, Тальберта позови, – скорее не попросил, а приказал моррон, понимая, что большего от Кабла не добиться.

На интересующие Аламеза вопросы мог ответить только Тальберт Арканс или Каталина, если, конечно, красавица уже сменила гнев на милость.

– Звать меня не надо, я уже здесь, – вначале прозвучал голос вампира, а затем тот появился и сам; возник из ниоткуда, прямо рядом с камином. – Одевайся и пошли, завершим прерванный разговор в более подходящей обстановке, – произнес Тальберт и швырнул Дарку в руки ворох новой одежды. – Меч здесь оставь, я, так уж и быть, позволю из нашей оружейной более достойный выбрать…

Дарку не оставалось ничего иного, как только принять приглашение и начать одеваться. Впрочем, делал он это с радостью, поскольку Тальберт Арканс был куда более интересным собеседником, нежели уже утомивший своими пошлыми выходками да плоскими остротами Кабл.

* * *

Новая одежда понравилась Дарку. Костюм сидел ладно, как будто был сшит на него, и нисколько не стеснял движений. Дорогая ткань кафтана и замысловатые узоры вшитых в него золотых нитей, бесспорно, сделали бы моррона неотразимым в глазах столичных красавиц. Но только что-то подсказывало Аламезу, что в ближайшее время о томных вздохах под луной, а также о простеньком, прямолинейном и даже грубоватом флирте с падкими на мужчин придворными красавицами не стоило помышлять. Обстоятельства зачастую сильнее людей, они делают их своими рабами и заставляют дружно маршировать по заранее намеченному пути, жестоко карая за малейшее отклонение от проторенного маршрута. Свободный человек не тот, кто богат и имеет возможность упиваться властью. Что вельможи, что горожане, что обреченные на ежедневный, изнурительный труд простолюдины – все они являются безвольными рабами своего образа жизни, диктующего стереотипы их положения и соответствующие нормы поведения. Свободным человеком может считать себя лишь тот счастливчик, кто волен выбирать, что ему делать и какой дорогой пойти; тот, кто руководствуется словом «хочу» и уже позабыл, как звучит приговор «должен».

  115