104 
– Шумнешь, нас обоих прикончат, поняла? – тихо сказал он.
Нечто благодарное мелькнуло в расширенных зрачках, девушка робко кивнула всего один раз. Он накрыл ее покрывалом и спрыгнул с пуфика. Поставив его на место, Мятежный спустился вниз.
– Никого, – сказал. – Я и на люстрах смотрел.
– А я что говорила? – воспрянула духом Марьяна. – У меня никого нет. Люда вышла из такси...
– Кончай стрекотать, – вяло бросил Калюжник. Он был разочарован. Нет, он просто был зол, только не показывал этого. – Где она живет? Адрес, быстро.
– Я не знаю. Познакомилась с ней на вокзале, ей негде жить, вот и привела ее к себе...
– Ты же говорила, она домой поехала.
– Не ври! – огрызнулась Марьяна. – Я такого не говорила. К подруге она поехала.
– Собирайся, – приказал Калюжник.
– Куда? – сжалась Марьяна.
– С нами пойдешь. И объяснишь Клоку, где твоя подружка и почему ты надула его, сбежав с ней из ресторана.
– Надо ему, пусть сам приезжает...
– Я сказал, собирайся! – гаркнул Калюжник.
Марьяна вздрогнула и вынуждена была подчиниться. Она не понимала, куда делась Людмила, но раз ее не нашли, то она как-то исчезла из дома. Может, сообразит куда-нибудь сообщить о происшествии в доме?
Глава 30
С раннего утра Юля, листая справочник, обзванивала поликлиники, справлялась, есть ли у них психолог и в какое время он принимает. Оказалось, вчера вояжировали по городу напрасно, далеко не во всех поликлиниках держат психологов. Идея пришла Герасиму: а что если узнать точно, когда и где работают психологи, и показать всех мальчику. К счастью, Тимофей сказал, что запомнил тетеньку, заставлявшую его заниматься «мурой», добавив хвастливо:
– У меня хорошая память.
– А поликлинику не помнишь, – заметил Вий.
Попутно Юля выяснила, что кабинеты психологов есть во многих женских консультациях, а также в детских поликлиниках. Короче, число точек, которые надо не просто объехать, а сделать так, чтобы Тима увидел психологов, выросло. Тимофея нарядили в брюки, но при этом в девчоночьи туфли, девчоночью куртку, на голову водрузили парик с длинными волосами, чтобы ни у кого не было сомнений, что это девочка. В дополнение руки парня дали девчачью сумочку. Оглядев его с ног до головы, Дар спросил:
– Готов, Тимофей?
– Йес, сэр.
Тиме не нравилась девчачья одежда, но ему довольно быстро втолковали, что от этого зависит жизнь Людмилы. Тима, попавший три раза в обстоятельства, когда его жизнь висела на волоске, к сборам отнесся с ответственностью, как вполне взрослый мужчина. Решено было начать с детских поликлиник, ведь Люда, скорее всего, водила его к детскому психологу. Вий перекрестил их, когда Дар, Юля и Тимофей выходили из номера. Заметив насмешливый взгляд Герасима, он проворчал:
– На всякий случай.
Она не знала, сколько прошло времени, не чувствовала занемевшей нижней половины тела, задыхалась под покрывалом и не решалась его отбросить. Долгая тишина давила на уши. Когда снизу раздавались гортанные выкрики, Люда вздрагивала, потом замирала и не сразу догадывалась, что это попугай Бакс выдает свой словарный запас или гремит цепью. Потом снова надолго устанавливалась тишина. Иногда Люда впадала в забытье. Вряд ли его можно назвать сном, потому что полного провала не было, но отключение от действительности все же наступало.
В какой-то момент она вообще перестала ощущать тело, затруднилось дыхание. Люда откинула покрывало. И ничего не случилось. Через штору, которую неплотно задернул Мятежный, просачивался свет нового дня. Люда перевернулась на спину, вытянула ноги, которые свесились со шкафа, полежала так, чувствуя сильное покалывание в мышцах. Попробовала пошевелить ногой и рукой, на которых лежала, – они просто не двигались. Нужно время, сообразила она и лежала, лежала уже на спине.
Постепенно, вместе с восстановлением кровообращения, к Людмиле возвращались и мысли, ведь до этого голова как бы находилась в пустоте. Вся ночь была длинной паузой между ужасом и осознанием безопасности. Мысль, что ее искали, нашли, но почему-то оставили здесь, привела в чувство. Люда села, помассировала ногу от щиколотки до окончания бедра, попробовала слезть. Оказалось, это сделать сложнее, чем вчера залезть. С горем пополам она ступила на туалетный столик, держась за шкаф, спрыгнула и рухнула на пол – в ногах появилась резкая боль. Зато яснее заработала голова, хотя и кружилась.
Люда спустилась вниз, выключила электрический свет, раздернула шторы. Бакс настойчиво требовал: «Жрать!», скулил Цент в кухне и царапал дверь. Хорошо, что хоть кто-то в этом доме есть живой... Людмила машинально покормила животных, выпустила Цента и задумалась: а что же делать? Марьяна, ее новая знакомая, которая и подругой-то не успела стать, не продала ее, а Людмила проявила малодушие – спряталась, дрожала всю ночь от страха, собственно, даже не дрожала, почти умерла. Да ей следовало после ухода подонков поднять шум, мол, похищен человек! Непорядочно. Люда упала ничком на диван и думала, кому сообщить о Марьяне.
104 
