Глава 34

Пока братва-ботва съезжалась, Калюжник торговался с Клочко:

– За нее одну пятнадцать. И завтра привезу ажурные фотки.

– Торгуешься?

Нехорошо прозвучал голос Клока, но Калюжник его уже не боялся. Впрочем, как и Богомола. Сила не ведает страха, а они боятся, значит, не всесильны. Это Калюжник неплохо усвоил, отсюда и у него самого дрожь прошла.

– Торгуюсь, – сказал он.

– Да ты соображаешь, с кем торгу...

– Соображаю, Клок. – Он говорил медленно и спокойно: – Не ты гонялся за ней, не ты нашел. Теперь еще предстоит ее стереть. Мне, не тебе. До этого предстоит узнать, куда она забросила пацана. А потом его отбить. Это будет, ой, как непросто. Да и братве премию кинуть не мешает. Насколько я понимаю своими убогими мозгами, прошу я не так уж много. Да и кто на кичу пойдет, если что не так будет? Ты? Нет, вы меня отправите. Поэтому и ставка такая. Так как?

Клочко молча дышал в трубку, в то время как Витяня пережевывал кусок мяса. Дышал, тяжело. Значит, психи его взяли. А только он без Калюжника и его братвы – полное ничто. Выдержав паузу, Витяня продолжил нажим: сделал предложение, от которого Клок точно откажется:

– Нет, можно, конечно, не платить. Но тогда приезжай и сам все делай, а я посмотрю, как у тебя получится.

– Ладно, – сдался Клочко, как и предполагал Калюжник. – Получишь по пятнадцать за два дела.

Ну вот, другой разговор: пятнадцать за Летову, пятнадцать за ее пацана, хотя лично Калюжник не дал бы за них и чирика. Но кому-то очень нужно положить рыжую кошку и шкета под слой земли, значит, пусть этот кто-то платит.

– Гляди, Клок, я не люблю, когда меня обманывают.

Калюжник положил трубку перед собой и ухмыльнулся. На стол собирали выпить и закусить, а он пошел к Людмиле Летовой, прихватив мобилу.

Комната, где ее заперли, неопрятная, там стоит одна кровать и стул. Так ведь больше-то ничего и не нужно – предназначена комната для пленников, здесь и Марьяну держали. Людмила забилась в угол, поджала под себя ноги и, когда вошел Калюжник, затравленно уставилась на него. Калюжник не зверь, не любит беспредела. Он знает на опыте, как толпа входит в раж, теряет контроль и рвет на куски жертву. Потому и пришел к Людмиле. Взял стул, поставил перед ней, сел. Он предоставил ей последний шанс:

– Твой френд предлагал за тебя десять штук баксов. Хочешь ему позвонить? Держи. Я б с ним увиделся. Может, он больше даст?

– У меня нет френда, – тихо сказала Люда, не беря трубку.

– А кто ж тогда за тебя щедрый выкуп давал? (Она ниже опустила голову.) Молчишь, значит, не знаешь, так? Пацан твой у него? (Люда смахнула слезу, молчала.) Это он мочканул моих у тебя на квартире? (В ответ ни звука.) Ладно, – встал Калюжник. – До утра тебя разговорят. Ты сама выбрала.

Он вернулся, сел за стол, где уже открывали бутылки, разливали.

– Ну, что, братва? – встал Калюжник с рюмкой. – Работа предстоит приятная, поэтому долго базлать не буду. Ты, ты и ты начинаете первыми. Уделать ее по-черному, понятно? Ну, будем! – И выпил.

По дороге, чтоб максимально сократить время, Дар расспросил Мятежного, как расположены комнаты в доме, где обычно проходит ангишвана, где держат Людмилу. Скорость и время в таких делах – важная штука, противник не должен успеть опомниться.

Мятежный остановился у начала дачного поселка, рядом поставил машину Герасим. Вий полез в багажник за «аккордеоном», а Дар выложил друзьям то, что удалось узнать от Мятежного:

  118