90 
За последние годы у населения сложилось неверное мнение о работниках правоохранительных органов, чему способствуют СМИ: стращают, стращают и стращают. В сущности, оборотни – в погонах они или без них – везде есть, всюду затесались, на то они и оборотни. Ипсиланти задело другое: и его «фантом» причислил к оборотням. Конечно, Георг не безгрешен, но чтобы оборотнем его считать... Хотя именно потому, что считают, Ипсиланти не получил полной информации от неожиданного помощника (а «фантом» действительно кое в чем помог ему). Но и этого мизера достаточно, чтобы стать осмотрительным.
Анализ прервал Краснов:
– Привет. Как дела?
– Хреново, но жить хочется. Валера, что такое пшеница?
Краснов сунул руки в карманы, уставившись на Георга с пониманием:
– Переработал. Из пшеницы, Георг, делают муку, а из...
– Я не о той пшенице тебя спрашиваю. В переносном смысле, что обозначает пшеница? Например, в криминальной среде...
– А... – вспомнил тот. – Желтой пшеницей песочники называют золотишко.
– Песочники? Это еще кто?
– Мошенники, продающие опилки меди и чугуна под видом золота. Стыдно не знать следователю.
– Не приходилось иметь дело с песочниками и золотом. Я все больше по убийцам специализировался.
– Хочешь сказать, сейчас вышел на незаконных золотопромышленников? Стоп! Не говори, я сам угадаю. По делу Летовой? Она сбывала пшеницу?
– Богатая у тебя фантазия, Валера, – рассмеялся Ипсиланти. – А мне всего-навсего вчера попался вопрос в кроссворде.
– Дожил, кроссворды в одиночестве разгадываешь... – чему-то ухмылялся Краснов.
– Ты-то откуда так хорошо знаешь жаргон?
– Изучал. Еще когда учился. Кстати, жаргон мало изменился с двадцатых годов. Правда, дополняется, но незначительным количеством слов. А у золота много бандитских синонимов: ружье, рыжье, цветняк, желтизна, шалото и т. д.
– Ладно, жаргон в сторону, – встрепенулся Ипсиланти, решив, что лучше пока не заострять на «пшенице» внимание даже Краснова. – Скажи, кто работал по делу Свищевых?
– В деле написано, посмотри. Чего ты уперся в Свищевых? Подумаешь, внутренности у них без явных признаков наркомании! Ну и что? Решили впервой попробовать кайфа и, как говорится, склеили ласты. Такое случается чаще, чем хотелось бы. – Он взглянул на Ипсиланти, а тот и не думал спорить, что-то рисовал на листе бумаги. – Ну, как? Состоялась встреча с осведомителем?
– Облом. Прождал полтора часа, не явился. Боюсь, Валера, я проиграю пари. Ни одной ниточки нет.
– Впредь тебе наука, – самодовольно хмыкнул Краснов. – Не уверен – не обгоняй, а ты сразу: «что б мне... чтоб я...» Ладно, не расстраивайся, время есть, может, все еще и обернется в твою пользу. Я пошел к глубокоуважаемому.
Ипсиланти проводил его потухшим взглядом. Вот и результат вчерашнего разговора: Георг подозревает собственного друга. И хоть утверждают некоторые знатоки человеческой натуры, что нет хуже врага, чем близкий друг, а внутри всегда живет уверенность: со мной такого не произойдет. Сегодня уверенность дала трещину.
Он достал дело Свищевых, которое лежало в столе. Собственно, дела-то и нет, так, несколько бумажек в папке... Георг прочел фамилию следователя... и физиономия его приобрела выражение унылости. Голубцова! Как он раньше не обратил внимание на фамилию? Ну да, ему не интересно было, что за бездарность копалась в деле. А теперь... Ну почему именно она?
Ольга Голубцова фигуристая, эффектная, замужем, имеет дочь. Казалось, чего же ей не хватало? А не хватало его, Георга Ипсиланти. Разумеется, и она зацепила его, причем зацепила сильно. Он даже подумывал в третий раз наступить на грабли и сочетаться с ней законным браком, но... Что-то удержало от решительного шага. Вернее, она же его и удержала. В Ольге мало заложено женской природы, она умна, прямолинейна, с волевым и жестким характером, тщеславна. Куда такое счастье? Пусть уж лучше им наслаждаются другие. Георг расстался с ней. Попросту бросил. И хотя бы завел роман на стороне, а то ведь снова прямо здесь же на службе. Новый роман не протянулся и месяца, а с Ольгой длился два года. Конечно, из любовника он превратился во врага. Козней Ольга не строила, но при встречах игнорировала его, натянув на лицо маску неприступности. Случалось, нечто вздрагивало внутри Георга, когда он ненароком сталкивался с ней, но тут же говорил себе: мне нужна женщина попроще.
Такова история их отношений. И вот теперь у него есть несколько вопросов к ней. Как быть? Ипсиланти ухмыльнулся: а не явиться ли к ней с наглой рожей и не употребить ли известные только ему приемы? Небрежно сунув папку под мышку, он закрыл кабинет и спустился на этаж ниже. А минуту спустя, стоял на пороге кабинета:
90 
