115 
– Вы уже прочли утреннюю прессу?
– Да, прочел. И после прочтения вновь аккуратно сложил газеты. Я не бросаю их на пол, как вы обычно делаете – с вашей столь прискорбной склонностью к беспорядку и бессистемности.
Это была одна из наихудших особенностей Пуаро. Порядок и система стали его идолами. Он доходил до того, что приписывал им все свои успехи.
– Значит, вы видели заметку об убийстве небезызвестного импресарио Генри Ридбурна? Мое высказывание было вызвано именно этим событием. И кстати, правда бывает не только более удивительной, чем вымысел… она также бывает более драматичной. Представьте себе этих добропорядочных англичан среднего класса – семейство Орландерсов. Отец и мать, сын и дочь – типичная семья нашей страны. Мужская половина каждый день отправляется на службу, а женщины следят за хозяйством в доме. Их жизнь на редкость спокойна и до чертиков однообразна. Минувшим вечером они собрались в Стритхэме, в своем уютном доме под названием «Дейзимид», и сели поиграть в бридж в чистенькой мещанской гостиной. Вдруг совершенно неожиданно распахивается балконная дверь, и в комнату, пошатываясь, вваливается странная незнакомка. Ее серебристое атласное платье покрыто темно-красными пятнами. Прежде чем упасть в глубокий обморок, она произносит единственное слово: «Убийство!» Возможно, Орландерсам встречались ее фотографии, и они узнали в ней Валери Сент-Клер, знаменитую ныне танцовщицу, которая покорила лондонскую публику.
– Это вы столь красноречивы, Гастингс, или газетчики из «Дейли ньюсмонгер»? – поинтересовался Пуаро.
– «Дейли ньюсмонгер» слишком спешила осветить эту сенсационную новость и удовлетворилась пока голыми фактами. Однако меня сразу поразили драматические перспективы истории.
Пуаро задумчиво кивнул:
– Человеческие слабости всегда приводят к драме. Но… вы не всегда можете верно определить ее причины. Попомните мои слова. И кстати, я тоже заинтересовался этим делом, поскольку, вероятно, мне придется разбираться в нем.
– Правда?
– Да. Сегодня утром мне позвонил один господин от имени князя Пола Моранского и договорился со мной о встрече.
– Но при чем тут какой-то князь?
– Вы не любите читать вашу замечательную бульварную прессу. Там полно светских сплетен из забавной серии «Одна птичка принесла на хвосте» или «Слухом земля полнится». Вот полюбуйтесь.
Я прочитал абзац, на котором остановился его короткий, похожий на обрубок палец: «Неужели иностранный князь и знаменитая танцовщица действительно так близки! Пожалуй, этой очаровательной леди нравится ее новое бриллиантовое кольцо!»
– И вот теперь можно продолжить ваше столь драматичное повествование, – сказал Пуаро. – Как вы помните, мадемуазель Сент-Клер внезапно упала в обморок на ковер гостиной дома «Дейзимид».
Я пожал плечами.
– Придя в себя, мадемуазель несколько прояснила ситуацию, в результате чего отец и сын Орландерсы незамедлительно перешли к решительным действиям: один поспешил за доктором, поскольку леди явно перенесла ужасный шок, а другой – в полицейский участок, где сообщил печальную новость и препроводил полицейских в «Мон дезир», великолепную виллу мистера Ридбурна, расположенную по соседству с ними. Там они и обнаружили этого известного деятеля – имевшего, к слову сказать, весьма сомнительную репутацию, – который с проломленным затылком, треснувшим как яичная скорлупа, лежал на полу собственной библиотеки.
– Да, я помешал вам развернуться, – добродушно сказал Пуаро. – Прошу вас, простите меня… А вот и князь!
Наш высокородный посетитель представился нам как граф Феодор. Это был странный на вид молодой человек, высокий и порывистый, с безвольным подбородком – характерной наследственной чертой рода Моранбергов – и темными, с фанатичным блеском глазами.
– Месье Пуаро?
Мой друг слегка поклонился.
– Месье, я попал в крайне затруднительное положение, мне даже трудно выразить, насколько…
Пуаро махнул рукой.
– Я вполне понимаю ваше беспокойство. Мадемуазель Сент-Клер ваша хорошая знакомая, не так ли?
– Я надеюсь, что она станет моей женой, – простодушно ответил князь.
Удивленно посмотрев на него, Пуаро даже выпрямился в своем кресле.
Князь продолжал:
– В нашей семье уже бывали морганатические браки. Мой брат Александр тоже пошел против воли нашего императора. Мы живем сейчас в более просвещенное время, свободное от этих устаревших предрассудков. Кроме того, мадемуазель Сент-Клер в действительности не менее родовита, чем я. Вы слышали ее историю?
115 
