Особенно,... 
48 
Дерек непринужденно улыбнулся.
— Да, я знаком с миссис Мердок с юности. Мы учились в одной школе. Что-нибудь еще, мистер Кавендиш?
— Только один вопрос, если позволите, — с мерзкой улыбочкой проговорил репортер. — Не скажете ли вы, мистер Логан, в каких отношениях вы с этой почтенной леди сейчас?
Улыбка Дерека не дрогнула.
— В дружеских.
— Говорят, она приютила вас тогда, когда другие отказались?
— Это уже два вопроса, мистер Кавендиш, но я отвечу: да, именно так все и было. Миссис Мердок не только предоставила мне жилье, но все это время оказывала мне моральную поддержку, за что я ей чрезвычайно благодарен.
Противный репортеришка вдруг резко повернулся в сторону Оливии, тихо сидевшей в уголке, и уставился на нее, буравя ее своими глазками-бусинками.
— Вы ведь миссис Мердок, хозяйка этого дома, не так ли?
Взгляды всех присутствующих обратились на нее. К своей досаде, она почувствовала, как краска заливает ей лицо.
— А ваш муж?..
— Я разведена, — ответила Оливия одеревеневшим от волнения голосом. К чему клонит этот человек?
— У вас ведь есть дочь, не так ли? — с противной улыбочкой продолжал выстреливать вопросы репортер.
— Да, есть, но я не понимаю…
— Не возражаете, если я поинтересуюсь, сколько ей лет?
Оливия похолодела.
— Возражаю. Моя дочь здесь совершенно ни при чем, — решительно заявила Оливия, у которой от страха все внутри затряслось. Почему он спросил? Неужели что-то пронюхал?
Дерек пришел ей на выручку.
— В самом деле, мистер Кавендиш, я пригласил вас вовсе не для того, чтобы обсуждать семейное положение миссис Мердок. Господа, у кого еще есть ко мне вопросы?
Пресс-конференция продолжилась, но Оливия была слишком потрясена, чтобы дождаться конца. Она как можно незаметнее выскользнула из гостиной и на дрожащих ногах скрылась в своей комнате до отъезда журналистов.
Неужели этот гадкий человечек что-то пронюхал? — с ужасом думала Оливия. Почему он спросил про возраст Синди? Что же мне теперь делать? Самой во всем признаться Дереку? Но он же возненавидит меня! Впрочем, если я не расскажу, а он так или иначе узнает, то возненавидит меня еще больше и вряд ли простит.
Оливия тяжело вздохнула. Я должна сама рассказать ему, даже если при этом рискую потерять его навсегда. Слишком долго я это скрывала. Он имеет право знать. Да, я расскажу ему сразу после приема, приняла решение Оливия.
— Как ты считаешь, все прошло хорошо? — спросила она у Дерека, когда все репортеры разъехались и дом опустел.
— По-моему, неплохо, — устало проговорил Дерек, потирая виски. У него разболелась голова — сказывалось эмоциональное напряжение. — Журналисты вели себя на удивление сдержанно, за исключением этого желтого прохиндея, как бишь его… Кавендиша. Извини, Оли, что вы с Синди оказались втянутыми в это. Не понимаю, с чего он к тебе прицепился…
— Ничего, переживу как-нибудь, — бодро заверила его Оливия, надеясь, что он не заметит, как дрожат ее руки.
Дом, в котором жила Фредерика Честертон, располагался в самом центре Грейт-Стока, в старом зеленом квартале. Здания здесь были красивые, с лепниной, выкрашенные в приятные глазу пастельные тона. В детстве Дерек часто мечтал, что когда заработает много денег, то непременно будет жить в одном из таких домов.
На звонок открыла сама Фредерика и, увидев, кто к ней пожаловал, лишилась дара речи.
— Дерек Логан? — выдавила она, когда обрела способность говорить.
— Да, это я, мисс Честертон. — Дерек выдал свою самую обаятельную улыбку. — Могу я на минутку зайти? Мне нужно с вами поговорить.
Фредерика наконец пришла в себя, и ее обычное презрительное высокомерие вернулось к ней.
— Ну что ж, проходите, раз уж пришли, — чопорно проговорила она и отошла в сторону, впуская его внутрь. — Прошу садиться. — Она указала на одно из кресел в просторном холле, а сама села напротив. — Итак, мистер Логан, что привело вас ко мне? — высокомерно поинтересовалась она.
— Вы, вероятно, слышали, мисс Честертон, что в нашем городе будет проходить благотворительный прием, цель которого — начать сбор средств на строительство онкологического центра в Грейт-Стоке.
— Безусловно, я в курсе того, что происходит в нашем городе, — отрезала Фредерика. — Но при чем тут я? Если вы взяли на себя труд предложить мне принять участие в благотворительном приеме, то напрасно утруждали себя, любезный. Я, разумеется, согласна, что цель весьма благородная, но я не имею счастья принадлежать к той среде известных и состоятельных людей, которые без малейшего ущерба для своего кармана могут выложить пять тысяч долларов за билет на прием. Впрочем, посильный вклад, скажем сто долларов, я, разумеется, могу внести. Если вы пришли именно за этим…
48 
