90 
— Дамис, но становиться вампиром?!
— Да, за всё в жизни надо платить, — напомнил он. — И это касается даже вашей человеческой жизни. Пожертвовав одним, ты получишь намного большее. Соглашайся, моя хорошая! Поставь себя на моё место и представь, что это я могу умереть, а впереди у тебя долгая жизнь, наполненная тоской и болью, потому что с тобой рядом нет того, кого ты любишь. Если ты меня на самом деле любишь, то не захочешь, чтобы я так страдал.
Представив, что Дамиса больше рядом со мной не будет, а я продолжу жить, я ощутила такой страх, что в душе что-то перевернулось, а на глаза опять навернулись слёзы.
— Я согласна, — прошептала я.
— Девочка моя, клянусь, ты об этом не пожалеешь, — улыбнувшись, прошептал он и поцеловал меня. — Тогда в путь! Я уже собрал чемоданы, и как только ты будешь готова, мы можем выезжать.
— А куда мы едем?
— Округ Осуиго. Я снял нам дом на берегу озера Онтарио, и думаю тебе там понравиться.
— Там всё и произойдёт? — я со страхом посмотрела на него.
— Да, моя хорошая. Там всё и произойдёт, — с нежностью произнёс он.
— Подожди, а надо ведь тогда цикл посчитать, — покраснев, сказала я и начала прикидывать в голове даты, потому что ждать лет сто, пока я забеременею, не хотелось.
— Майя уже всё посчитала, — он улыбнулся. — Сейчас самое время.
Посчитав сама, я поняла, что он прав и робко улыбнувшись, спросила:
— А ты точно хочешь ребёнка?
— Точно! Я очень хочу ребёнка от тебя. А ещё лучше сразу двух! Может у тебя были двойни в семье, и ты мне родишь таких же непосед, как Рей и Лари?
— Нет, такого в нашей семье не было, — с сожалением ответила я.
— Ладно, потом разберёмся с этим вопросом. Что тебе заказать на завтрак?
— Я пока не хочу, — подумав, ответила я. — Может, по дороге где-то перекушу потом?
— Хорошо, потом так потом, — согласился он. — Тогда поднимайся.
Через полтора часа мы уже выехали из шумного Нью-Йорка и направились на север. Глядя в окно, я думала о своём обращении и, взвесив всё ещё раз, окончательно поняла, что правильно поступила, согласившись на него. Умирать было страшнее, чем жить вампиром, да и жить было ради чего. "Вот если бы Дамиса не было в моей жизни, то да, жизнь не имела бы смысла. А он рядом и любит меня, и я уверена, что он всегда поддержит меня и поможет. И самое главное — я ему нужна. Он хороший и заслуживает только счастья. И вообще, будь я на месте Дамиса, я бы его даже не спрашивала, а просто обратила! Или нет?" — я искоса посмотрела на него. "Точно бы обратила" — решила я, и тут до меня дошло, что я не знаю, как именно происходит этот процесс обращения.
— Дамис, а как всё будет? — тихо спросила я.
— Я введу тебе в вену свою кровь, — вздохнув, ответил он. — А потом нанокриты начнут делиться.
Нахмурившись, он замолчал, и мне стало не по себе.
— А потом? Что будет, когда деление закончиться?
— Потом будет очень больно, Ванда, — с сожалением ответил он. — И тебе придётся терпеть эту боль. Прости, но здесь сделать ничего нельзя. Нанокриты начнут полностью перестраивать твой организм и это болезненный процесс.
— Сколько это будет длиться?
— Как правило, час — полтора.
— А потом я стану вампиром?
— Нет. Ты умрёшь, моя хорошая, — мрачно произнёс он. — Твоё сердце остановится на пятнадцать — двадцать минут, и забьётся уже как сердце вампира, медленно и тихо.
— Ясно, — прошептала я, ощущая страх.
— Но ты главное не бойся, я всё время буду рядом с тобой, — грустно улыбнувшись, пообещал он. — А через сутки ты проснёшься.
— Через сутки?
— Да, сутки будешь спать и окончательно меняться.
— А есть я сразу захочу, как проснусь? — спросила я, уже чувствуя головокружение от страха.
— Да, но за это не волнуйся. К моменту твоего пробуждения Гера с Майей приедут в дом и привезут человека, который будет одним из твоих доноров.
— Понятно, — прошептала я.
Перед глазами уже вырисовывались ужасные картины моего обращения, и я почувствовала, как по спине побежала струйка холодного пота. "Я буду мучиться от боли полтора часа, а потом умру" — от этой мысли мне стало плохо и в висках с шумом начало отдаваться моё сердцебиение, а за ним пришла и головная боль. "Так, хватит себя накручивать! Боль — это плата за долгую жизнь с Дамисом, за счастье и за детей, и надо думать об этом в таком ракурсе, а не о том, что мне будет больно час — полтора. Зато ведь потом будет хорошо не час — полтора, а много столетий. Нет смысла сейчас трястись. Это мой последний человеческий день и я не хочу его помнить, как день пропитанный страхом и головной болью".
90 
