Особенно,... 
92 
Первые дни я продолжал колесить по Москве, но надежды что Лия здесь уже практически не было, и я развернул поиски по всей стране.
Теперь, спустя год, в каждом большом городе были вампиры, которые отслеживали милицейские сводки и случаи исчезновений или самоубийств людей. Если раньше мы получали их раз в месяц, то сейчас наладили каналы и узнавали всё практически сразу. Но и это не давало результатов. И тех, и других случаев по всей стране было много, и понять, к какому из них причастна Лия было невозможно. Вывод напрашивался один — она не сидела на одном месте и постоянно передвигалась, и найти её очень тяжело, потому что она очень аккуратна. С карточки тоже больше не снимали деньги, и я терялся в догадках: она живёт на то, что сняла при бегстве или нашла другой способ добывать деньги? В принципе с нашими способностями это сделать просто и если она самостоятельно добывает деньги, то я потерял ещё одну ниточку, которая давала мне шанс разыскать её.
В начале марта я вообще не находил себе места и приказал обращать внимание на любой экстраординарные случай. Лия должна была родить, и я сходил с ума, теряясь в догадках: "Что она будет делать? Сама это сделает или обратиться к какой-нибудь повитухе в глухом селе? В роддом она в любом случаи не пойдёт". Я метался по дому, представляя, что сейчас она где-то далеко от меня дает жизнь ребёнку и рисовал себе страшные картины её мучений, хотя холодный разум говорил мне, что ей ничего не угрожает. Роды у вампиров хоть и могли проходить болезненно, но никакой опасности для здоровья и жизни не представляли. Я прекрасно понимал, что просто хочу быть рядом с ней и поддержать её своей любовью. Но ничего необычного не было зафиксировано, и я в очередной раз понял, что поиски в этом направлении тоже безрезультатны.
Зато я быстро нашёл Зараю. Она, в отличие от Лии пряталась не так умело и спустя два месяца её привезли в мой подмосковный дом. Времени у меня было много, и к тому моменту, когда её нашли, я уже придумал ей наказание.
Мотивы, которые ей двигали, мне были понятны, и даже не став её слушать, я объявил наказание.
"Интересно, как она там сейчас? Может сходить к ней и посмотреть?" — эта мысль неожиданно пришла в голову. "Да, пожалуй, так и сделаю".
Поднявшись, я вышел из кабинета и пошёл в подвал дома. Спускаясь по лестнице, я понял, почему захотел это сделать. Где-то в глубине души я надеялся, что увидев страдания Зараи, испытаю облегчение, и душевная боль притупиться хоть на несколько минут.
Подойдя к камере, я кивнул охраннику и тот, открыв дверь, пропустил меня внутрь.
Посмотрев на Зараю, я презрительно усмехнулся. От холёной красавицы осталась тень. Круги под глазами, безумный взгляд, сбившиеся, грязные волосы и грязная одежда — всё это вызывало отвращение. Она сидела на кровати и постоянно чесала себе грудь, из которой сочилась кровь.
Увидев меня, она секунд тридцать рассматривала меня, а потом её взгляд стал обретать осмысленность, и я сказал:
— Здравствуй, Зарая.
— Марк… — пробормотала она и с надеждой посмотрела на меня.
— Решил проведать тебя. Сегодня ровно год с того дня, как ты всё рассказала Амалии. Помнишь тот день? — с ненавистью произнёс я.
— Год? Только год? — растерянно спросила она.
— Да, — я усмехнулся. — И впереди у тебя ещё лет тридцать, прежде чем ты сможешь надеяться на смерть, но ведь для тебя эти годы будут тянуться медленно, правда? Жажда доставляет сильные страдания? — она затравленно посмотрела на меня. — Но вынужден тебя огорчить — так просто ты не умрёшь. Лет через двадцать я приведу к тебе человека и дам крови, а потом опять посажу на диету, и ты снова будешь долго и мучительно умирать!
Когда до неё дошёл смысл сказанного, она с визгом бросилась на меня и попыталась вцепиться зубами мне в горло. Я ожидал этого, поэтому, отклонившись назад, схватил её за запястья левой рукой, а правой взял на горло и, прижав к стене, с презрением спросил:
— На что ты надеялась, когда рассказывала всё Амалии? Ты думала, что я тебя не найду?
— Я любила тебя! — прохрипела она.
— Любила?! — с отвращением переспросил я. — Если бы ты меня любила, ты бы желала мне счастья. Знаешь, как говорят: "Если любишь, то отпустишь". Ты в принципе не способна никого любить, кроме себя.
— Я жила с тобой восемь лет и заслужила большего, чем ты мне дал.
— Тебе было мало денег? Или ты думала, что я женюсь на тебе? Нет! Денег у тебя было более чем достаточно, и ты всегда знала, что я на тебе не женюсь. Ты просто решила отомстить мне, — со злостью прошипел я. — Ты мелочная, мстительная сука и теперь будешь расплачиваться за свой поступок очень долго.
92 
