25 
Она желала его, но не хотела становиться его любовницей, не важно, открыто или тайно, страдать и чувствовать себя использованной. К слову, она меньше бы страдала, если бы согласилась на предложение Луиджи — ведь он не завладел ее сердцем, как Джино. Роксана почувствовала, как подступают слезы.
Наконец Джино открыл дверь.
— Обед, должно быть, готов. Чувствуешь запах?
— Где Пия? — спросила Роксана, пытаясь отвлечься. — Я не видела ее все утро.
— Ты была слишком занята Луиджи и грузовиком.
— Хватит, — она шлепнула его по плечу бейсболкой.
— Не лучше ли обратить все в шутку? — Он наклонил голову. — Надеюсь, ты не хотела в самом деле уволить Луиджи, ведь прием на работу и увольнение — это моя обязанность, а не твоя.
— Верно. Я не подумала об этом.
— У тебя просто не было времени. Ты открыла рот и выпалила все это. Ужасное зрелище. Я был особенно потрясен твоей попыткой проспрягать итальянские глаголы.
— Ну, мои занятия итальянским в колледже не были столь успешными, — она вздохнула. — Ты опять смеешься надо мной!
— Это настолько плохо? — Джино наклонился, поцеловал ее в шею и тут же выпрямился, так что Роксана не успела прореагировать подобающим образом.
— Где Пия? — прерывисто выдохнула она. Как ей хочется, чтобы он продолжил свои поцелуи!..
— Играет с внуками Марии.
— О, это великолепно!
— Да?
— Для нее так важно иметь друзей. Ей понравилось играть с Кьярой. Детям нужны друзья, иначе они не научатся делиться, сочувствовать… — Роксана замолчала, чувствуя необычное волнение.
Почему он так спокойно слушает ее лекцию о детской психологии?
— Обед готов, синьор Джино, — раздался голос Марии. — Я подам его через три минуты.
— Да, пожалуйста, Мария.
— Я умоюсь, — пробормотала Роксана, наклоняясь к старой мойке. Через минуту Джино принес ей стакан, наполненный до краев водой. — Что это?
— Холодная вода. Разве ты не хочешь пить?
— Спасибо, — сказала она, выпила весь стакан и протянула его Джино.
— Тебе не следовало бы так удивляться поведению Луиджи. — Джино поставил стакан на полку и оперся рукой о край мойки. Роксана также оперлась ладонью о мойку, сохраняя безопасную дистанцию.
— Ты считаешь, мне следует начать познавать мужчин-итальянцев?
— Все дело в тебе, — сказал он, игнорируя ее колкость. — Ты красива и полна жизни, разве тебе это не известно? Некоторые мужчины могут неправильно истолковать твое поведение.
— Ты имеешь в виду, что виновата я?!
— Нет, зачем ты так? Ведь никто тебя не обвиняет! Просто… Зачем ты отказываешься от того, что может оказаться очень приятным, если так радостно воспринимаешь жизнь?
— Я так и знала! Ты решил, что Луиджи должен был упрашивать меня, и сейчас делаешь то же самое…
— Нет. Ты мне интересна, вот и все. Ты больше похожа на свою сестру, чем мне показалось вначале. Та же смесь творческой энергии и душевного сомнения.
— У Ровены было много проблем со здоровьем в детстве, Джино. Например, с легкими. Она часто лежала в больнице, и это сказалось на ней. Она не захотела бы, чтобы я посвящала тебя в детали…
— Тогда поговорим о тебе.
— Обо мне? У меня проблемы начались в более зрелом возрасте. Неудачный брак, еще более отвратительный развод. Смешно, но ты можешь точно понять человека, когда с ним разведешься, только это понимание не означает, что ты мгновенно обо всем забудешь.
— Это правда, — он понизил голос и повторил: — Совершенная правда. Но это только начало.
— Да. И следующий шаг для меня — это самозащита, если ты хочешь знать, отчего роль любовницы мне не нравится, Джино. Я не готова страдать снова, опять становиться пассивным наблюдателем чьей-то жизни. Может, когда-нибудь я соглашусь страдать, но не сейчас. Понятно?
— Очень впечатляет.
Наступило молчание. Из водопроводного крана закапала вода, и Джино плотнее закрыл его.
— Ну так ты готова обедать? — спросил он.
— Издеваешься? — неловко пошутила она. — Мария божественно готовит. Я готова есть ее стряпню всегда!
— Может, отпустим ее сегодня вечером? Пия останется с дочерью Марии. Принарядись немного, я отвезу тебя в Сиену.
— Сиену? — глупо повторила Роксана.
— Мы поужинаем, и, если останется время, я покажу тебе город. Вежливость, Роксана, не есть нечто опасное. Это не повторение моего предыдущего предложения. Особенно после только что сказанного тобой.
25 
