32 
Увидев, какой у него скудный набор посуды, состоящий из щербатых тарелок и треснувших чашек, она вспомнила о хрустале и фарфоре, которыми они пользовались и для поспешных завтраков, и для длительных романтических ужинов при свечах на выходные, праздники или просто когда у них возникало такое желание. Господи, как же хорошо им было вместе!
Вздохнув, Клэр отбросила воспоминания и наконец-то узрела блюдо на верхней полке шкафчика. Она притащила из комнаты табуретку и, сокрушаясь по поводу своего небольшого роста, взобралась на нее, придерживаясь рукой за стену.
— Какого черта ты тут делаешь?!
Клэр вздрогнула от неожиданности и едва не свалилась с табуретки, когда резко повернулась на сердитый окрик Брюса и увидела его самого в дверном проеме.
— Слезай оттуда! — приказал он, решительно направившись к ней.
— Я просто хочу достать… — Она ойкнула от неожиданности, когда он без лишних церемоний схватил ее за талию и снял с шаткой табуретки так легко, словно она весила не больше пушинки. Уже в который раз она восхитилась его физической силой.
Клэр ухватилась за его плечи. Ее рубашка задралась, когда она съехала вниз, и на голом животе остался след от железной пряжки ремня. Брюс удержал ее на весу, глядя ей прямо в глаза. У нее сразу же участилось дыхание, едва только она почувствовала его близость и ощутила запах дождевых капель в его волосах. Она испытывала почти непреодолимое желание обвить ногами его чресла и прижаться к нему в любовном порыве.
Но она знала, что тем самым ничего не добьется, лишь в очередной раз нарвется на его презрение, поэтому, чтобы удержаться от глупости, она спросила первое, что пришло ей в голову.
— Хорошо прогулялся?
Он отпустил ее. После такого близкого соприкосновения Клэр почувствовала легкое головокружение, как после бокала шампанского, но все же заставила себя сделать шаг назад. Дрожащими руками она поправила рубашку.
Брюс достал блюдо и поставил его на кухонную стойку рядом с бутербродами. Прислонившись к стойке спиной, он сложил руки на груди и стал наблюдать за ней с холодным выражением лица.
Нервничая под его взглядом, Клэр разложила бутерброды с сыром и ветчиной на блюдо, приготовила тарелки, чашки, приборы и салфетки.
— Надеюсь, ты не против, что я тут немного похозяйничала? Ты же сам предлагал мне заняться готовкой, чтобы не маяться от безделья. Вот я и воспользовалась твоим советом.
— Да ради бога, будь как дома, — проговорил он с издевкой.
Она ничего не ответила, хотя у нее чесался язык упрекнуть его за то, что он обращается с ней как с воровкой.
Сполоснув над раковиной руки, она прошла в узкую длинную комнату, служившую одновременно и прачечной и кладовкой. Тусклая лампочка едва освещала помещение. Все еще находясь под впечатлением близости Брюса, она приостановилась, чтобы перевести дух. Она зашла сюда за банкой консервированных персиков, которую еще раньше заметила на полке. Взяв банку, она направилась к двери и чуть не выронила ее, когда увидела Брюса. Он стоял в дверном проеме, заполняя его собой, заслоняя свет из кухни. У Клэр ёкнуло сердце и возникло ощущение, что она попала в лапы к свирепому, безжалостному хищнику. Немного поколебавшись, она собрала все свое мужество, подошла к нему и произнесла:
— Пожалуйста, дай мне пройти.
Он придвинулся к ней.
Клэр похолодела. Что он задумал? Очередное унижение для нее? Она почувствовала себя такой маленькой и беспомощной, когда Брюс навис над ней как скала. Он взял из ее рук банку с персиками и поставил на первую попавшуюся полку, ни на секунду не отрывая от нее взгляда.
— Ни ты, ни кто-либо другой не запугает меня, Брюс. Оставь свои игры, я отказываюсь в них играть, так что пропусти меня. Обед стынет.
— Это уже не игра, Клэр. — Брюс приблизился к ней вплотную.
Она отпрянула, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Она сделала еще два шага назад. Брюс продолжал наступать и не остановился даже тогда, когда она уперлась спиной в стену. Прижав к стене ладони, Клэр старалась ничем не выдать своего беспокойства.
Он подошел и встал близко-близко. Клэр ощущала его тепло и силу. Она подняла глаза и посмотрела на него снизу вверх, ее дыхание участилось, сердце билось как сумасшедшее. Она не могла взять в толк, чего же он добивается, и попыталась найти ответ на его лице, но его когда-то такие выразительные глаза сейчас ничего ей не сказали.
32 
