очень нудно 
90 
На кухне Серафима жарила картошку, она справлялась и на одной здоровой ноге, мужчины нарезали закуски толстыми ломтями. Впервые за длительное время наступил относительный покой, позволяющий надеяться на положительный результат.
– Слушай, ты неплохой парень, – сказал Никита, – с головой, обеспеченный: квартира есть хорошая, машина импортная, что же тебя заставило в милицию пойти?
– Думаешь, милиция место для дебилов? – ухмыльнулся Ивченко. – А я за идею. Не веришь?
– Почему же, – пожал плечами Никита, – наверное, и такие еще встречаются. Как ловить будут убийц?
– Разработали план. Девчонка, что лежит в больнице, станет приманкой, как я понял, они придут добивать ее. Потом будут искать вас. Никита, а что им даст твоя смерть? Как сам считаешь?
– Понятия не имею. Деньги?.. А как они их получат?
– Я скажу, как. – Серафима запрыгала, поворачиваясь от плиты к ним лицом, и разъяснила: – Наследниками являются твои родители, Никита, раз у тебя нет жены и детей. Но вся история Яны затеяна, как я сейчас понимаю, чтоб тебя признали отцом, стало быть, наследник есть прямой и бесспорный. Понял, за что шла ожесточенная битва? Да, родители на часть могут претендовать, но если адвокат типа Паниной постарается, их доля снизится до нуля.
– Ты что, богач? – изумился Ивченко.
– У него есть, что отнять, – сказала Серафима. – Машину и гараж я не считаю. У него: шикарная квартира, которая стоит баснословных денег, вторая квартира – маленькая в старом фонде, ценные бумаги, счет в банке не хилый, и не один, валютный…
– И металлические счета, – вздохнул Никита. – Это когда у государства покупаешь драгметаллы, начисляют в твою книжку граммы, а не деньги… Я же неплохо зарабатывал.
– Крутой замес, – поразился Ивченко, но не материальному состоянию Никиты. – Девчонка знала, чем рискует и за что борется. Слушай, додуматься до… Уй, чуть не забыл! – Он сбегал в прихожую, принес фотороботы. – Посмотрите, может, эти рожи затесались среди ваших знакомых, тогда задача упростится.
Серафима никого не узнала, Никита же, взяв в руки отпечатанные довольно качественно листы, содрогнулся:
– Это же… Это детективы!
С маниакальным упорством Герман, закрываясь в кабинете, что называется, не ел и не спал, а изучал записи. Ничего подозрительного. Он безумно устал, время было позднее, решил сделать короткий перерыв и полулежал в кресле, водрузив затекшие ноги на стул, но приступ голода заставил его снять трубку:
– Аня, ты еще здесь?
– Раз сняла трубку, то здесь. Кучу бумаг надо заполнить и отправить, я могу рассчитывать на премию за работу во внеурочное время?
– Можешь. Если сваришь кофе и принесешь чего-нибудь пожрать.
Он снова откинулся на спинку, закрыл глаза. Отупел уже от однообразных кадров, скоро вообще ничего и никого не различит. Вдруг заиграла знакомая мелодия, не может быть, чтоб Никита надумал звонить. Интересно, что скажет?
– Да, Никита.
– Герман, это срочно, выслушай.
– Я и слушаю. Что случилось?
– Сволочь у нас под носом, я знаю кто…
Вошла с бутербродами Анюта, поставила их на стол:
– Кофе через минуту.
– Спасибо, Аня.
– Что? – закричал Никита в трубку. – Анюта у тебя? Ты где?
– В кабинете.
– Герман, это она отправляла Янке письма с твоего компьютера! Значит, она же звонила Ляльке! Мы с Симой на побережье, здесь совершено несколько преступлений, убийства! В которых она же замешана… Ты слышишь?
– Да-а, – выпрямился тот, опустив на пол ноги. Анюта снова шла к нему с чашкой кофе. – Ты уверен? Откуда знаешь?
– Мы вычислили, Серафима и я. Будь осторожен. Мы скоро приедем. Пока.
Герман кинул сотовый телефон, покосился на бутерброды и не взял, голод голодом, а не хотелось вместе с едой яда скушать. Анюта двинула к выходу…
– Постой, Аня!
Вырвалось непроизвольно, вероятно, Герман не совсем усвоил слова Никиты, нет, он не верил. Кто, Аня подлая змея, интриганка и преступница? Он изучал ее по-новому и не находил приметы опасной заговорщицы, сломавшей жизнь ему, Никите, Ляльке. Главное – за что? Почему?
– Герман, что ты хотел? – поинтересовалась она. – У меня работы…
– Я знаю, знаю… – И кто его за язык потянул? Усталость, она, проклятая, виновата. – Скажи, это ты? Ты заварила кашу с Никитой и ребенком? Ты моей жене про Олеську?..
Когда внезапно на тебя сваливается разоблачение, по изменениям на лице можно прочесть правдивый ответ, хотя слова сказаны обратные:
90 
