Глава 3

Один в поле не воин

Теплая вода и пахучее мыло, каким прачки обычно стирают белье господ, приносили телу Шака незабываемое наслаждение. Его новый хозяин, загорелый уроженец югов, не поскупился и на заморские благовония, но бродяга самоотверженно отказался от дорогого подарка. Ему с утра предстояло снова отправляться в путь, снова глотать дорожную пыль и обманывать красивыми речами честной люд, взывая к единению с природным началом и рассовывая по карманам да сумкам простаков целебные снадобья сомнительного происхождения. Он не мог, не должен был пахнуть, как граф перед балом. Крестьяне хоть и не особенно привыкли мыслить, но интуитивно чувствуют фальшь, они не открыли бы душу чужаку, то есть тому, кто выглядит и пахнет иначе, чем они сами. Такова уж специфика сложного шарлатанского дела: приходится во многом себе отказывать, но зато можно легко получить то, чего обычные люди добиваются годами.

Шагая по пустынным улочкам утреннего Тарвелиса, Шак с теплотой в сердце вспоминал, как забавно прятала взор и робко отказывалась лезть к нему в бадью хорошенькая служанка, принесшая полотенца. Он уговорил ее, подчинил своей воле и всего за пять минут болтовни уничтожил все догмы, вдалбливаемые с детства в ее маленькую, прекрасную головку. Душа женщины – запутанный лабиринт, но если ты пользуешься правилом правой руки, то без труда найдешь вход и выход.

Новые башмаки, новые лишь потому, что бродяга впервые обул их всего четверть часа назад, не только чересчур громко стучали по мостовой, но и натирали пятки. У городского управителя были странные представления о том, как выглядит крестьянское рванье. Вместо холщовой рубахи Шаку выдали протертый до дыр, пахнущий чужим потом камзол, когда-то давно бывший небесно-голубого цвета, а ныне густо заляпанный пятнами грязи и жира; вместо безразмерных штанов из той же самой холстины нерадивые слуги Южанина принесли старое, полопавшееся по швам и рваное на коленках трико; а вместо простенького дорожного плаща с капюшоном – шляпу горожанина средней руки с обломанным гусиным пером. Одним словом, выглядел миссионер не как бедный труженик полей да огородов, а как оголодавший дезертир, не имеющий ни возможности, ни желания возвращаться к честной, размеренной жизни. Из всего прежнего имущества у шарлатана остался лишь посох да видавшая виды котомка, на дне которой позвякивали несколько случайно уцелевших после осмотра главным городским эскулапом амулетов.

С таким скарбом трудно было бы заработать на хлеб. Выманенный накануне у крестьянки кошель с медяками таинственным образом куда-то исчез. Шак ужасно расстроился по этому поводу, впал в отчаяние и уже морально приготовился поголодать в дороге, но неимоверно вежливые и неестественно доброжелательные слуги управителя клятвенно заверили, что у его спутника, ждущего в условленном месте за городскими воротами, имеется все необходимое, и не только на первое время.

Обманщик поверил улыбчивым слугам, хотя засевший внутри червь сомнения и шептал, что ему бессовестным образом врут. С одной стороны, власти Тарвелиса не были заинтересованы в том, чтобы его в первой же деревне вздернули на суку за воровство иль грабеж, но, с другой стороны, уж слишком часто влиятельные персоны пытались подэкономить на том, на чем экономить совсем не стоило, например, на пустых, вечно урчащих желудках своих порученцев.

  12