Последние отзывы

  40  

Какой бы из вариантов развития событий «за поворотом дороги» ни имел место на самом деле, но этот странный факт отпечатался в голове шарлатана и стал одним из первых камушков мозаики-головоломки: «А что же творится во владениях славного графа Лотара?» Для ее немедленного решения пока имелось слишком мало информации, но увиденное вывело их с Семиуном миссию за рамки обычной погони за колдуном. Внезапно Шак почувствовал себя лазутчиком в военное время. Как будто он проник на территорию противника, и теперь любое столкновение с войсками или с мирными жителями могло стоить ему жизни. Раненый товарищ, который не может идти, отсутствие денег, беспорядок в одежде и полнейшее непонимание того, что же он будет делать по прибытии в пункт назначения, только усиливали это странное ощущение, дополняли его палитру новыми красками, преимущественно черными и багровыми.

Вскоре после того, как последний бравый солдат скрылся за горизонтом, пустынная дорога снова ожила, на ней появился купеческий караван, который бедолаге опять же пришлось наблюдать из кустов. На девять повозок было слишком много охраны: около сорока всадников, да и на козлах рядом с возницами восседали по два арбалетчика. Не доехав до укрытия, в котором засел Шак, вереница телег съехала с дороги и стала пересекать поле.

«Видать, торопятся, путь сокращают или заплутали, а теперь пытаются выбраться на нужный большак. Все-таки есть поблизости где-то хорошая дорога. Что ж Семиун не сказал? Хотя он не в том состоянии, чтобы на местности ориентироваться…Да и вряд ли на «торгово-господский» тракт бесштанную рвань пущают!» – это предположение показалось Шаку вполне логичным, а молчание компаньона обоснованным. Все бы хорошо, да только бродяге уже надоело ждать и кормить комаров своей кровью.

Дорога была или пустой, или чересчур многолюдной, его же устроила бы лишь золотая середина, несколько одиночных крестьянских повозок, едущих в сторону замка. Возницу третьей или четвертой по счету Шаку непременно удалось бы уговорить подвезти его и раненого товарища. На лучший результат бродяга не рассчитывал по причине недостающего гардероба и чересчур одичалого вида. Он был грязен, побит, лохмат и почти гол. Проехаться с таким «чудом», пусть даже немного, согласился бы лишь сумасшедший или слепой.

Наверное, тот, кто управляет нашими судьбами, испытывает особую симпатию к бродячим шарлатанам. Он не дает им подняться с общественного дна, но в то же время и помогает не утонуть, заботливо протягивая в самый трудный, почти безнадежный момент руку помощи. Проведению – вершителю судеб – не чуждо ничто человеческое, например тот же самый азарт. Оно увлеченно играет с изгоями в «кошки– мышки» и иногда позволяет им бежать, радуясь, как малое дитя, в преддверии новой ловушки, которую само же вскоре изобретет и в которую его избранники обязательно попадутся, если, конечно, в эту игру без спроса не вмешается Его Величество Случай, конкурирующее божество, только и мечтающее подложить Провидению маленького розовенького поросеночка.

На этот раз «поросеночек» был довольно упитанный, старый, морщинистый и немытый. Он лежал на телеге, груженной тюками, и, кажется, спал. По крайней мере, Шаку с расстояния в восемьдесят-девяносто шагов именно так показалось.

Пара довольно здоровых и ухоженных лошадок-тяжеловозов еле шевелила конечностями, таща огромный воз. Они могли двигаться в три, нет, в четыре раза быстрее, если бы получали от мужика хотя бы легкие шлепки по массивным крупам. Однако развалившегося поверх тюков возницу такая скорость передвижения, похоже, устраивала, что было очень-очень странно. Конечно, день только начинался, а солнце еще не достигло зенита, но до Тарвелиса, в который он направлялся (другого города поблизости не было), ой как далеко. Нет ничего хуже для торговца, чем не успеть до закрытия городских ворот и остаться вместе с товаром на ночь за крепостной стеной. Но спящего мужика это обстоятельство, видимо, нисколько не смущало: он не подгонял коней и даже не шелохнулся, когда навстречу его телеге побежал бородатый верзила в драном камзоле и без штанов.

Шак сильно рисковал, приближаясь к телеге в открытую, он понимал это и поэтому бежал не в полную силу. Увидев его, торговец мог сам испугаться и, не обратив внимания на громкие мольбы бродяги о помощи, пальнуть в него из припрятанного между тюками самострела или по-простецки метнуть топор. Метать подобный инвентарь крестьяне умели ничуть не хуже, чем пользоваться вилами в ближнем бою. Шак уже пару раз убеждался в правдивости этого утверждения на собственной шкуре, поэтому и был готов отскочить в сторону или пригнуться, как только рука мужика скользнет под тюк.

  40