7

Гомон и суета на рынке Папете сначала заставили Литу растеряться. Она не замечала ничего, кроме огромного муравейника толпы, окружившего ее со всех сторон. Лита даже испугалась того, что потеряется, и по-детски схватила за руку Вина. Через некоторое время испуг прошел, и Лита с любопытством начала рассматривать рынок, такой же пестрый, как и все на Таити.

Тут и там были разбросаны лавчонки, в которых торговали овощами и фруктами, в изобилии произрастающими на полинезийских плантациях: ананасы, папайя, плоды хлебного дерева — уру, маниок, таро… Лита то и дело обращалась к Вину и Джефри, чтобы узнать, как называется тот или иной экзотический плод.

По соседству с овощами и фруктами располагались рыбные прилавки, изобилующие кальмарами, осьминогами, угрями, скатами и прочей морской дребеденью. В одной из лавок торговали жареными личинками какого-то насекомого. Лита наотрез отказалась пробовать этот деликатес, несмотря на то, что ее провожатые расписывали его потрясающий вкус.

— Джеф, а почему твоя лодка называется «Кальмар»? — спросила Лита, когда компания миновала рыбный ряд.

— Она вообще никак не называлась. Когда я купил ее, то перекрасил в желто-зеленый цвет и случайно стер ее прежнее название, которое сразу же и забыл. Вин долго возмущался цветом моей лодки и отсутствием названия. Я не выдержал его вечного нытья по этому поводу и перекрасил лодку. А название написал первое, какое пришло в голову.

Лита вновь удивилась чудачествам Джефри: неужели человеку может быть все равно, как называется его лодка? Барт бы подошел к этому вопросу со всей ответственностью. Месяц выбирал бы название, выясняя символику каждого пришедшего в голову слова.

Воспоминание о Барте иголкой впилось в душу. Как она могла так долго не думать о нем? Как? Не разлюбила же она его за столь короткий срок? Нет. Просто ей больно думать о том, что ее отъезд ничего не изменил в его жизни. Наверное, он по-прежнему ухлестывает за Эстер, радуясь тому, что Лита так внезапно изменила свои планы. Одна из голов пригревшейся внутри гидры обрадованно щелкнула зубами.

Стоп-стоп, пора притормозить с рассуждениями. Именно поэтому Лита и не думает о Барте. Что-то вроде самозащиты: не будешь вспоминать — не будет боли. И все-таки, несмотря на веселую компанию, она скучает без него, жалея, что улетела одна на другой конец света.

Но как можно жалеть об этом?! Лита оглянулась вокруг. Сколько впечатлений, сколько жизни, бьющей ключом! Преступление и несусветная глупость — жалеть о том, что попала в эпицентр радости, счастья и веселья, на Таити. И она сделает все, чтобы жалеть было не о чем.

Лита остановилась около прилавка, заваленного соломенными шляпками. Большие и маленькие, украшенные яркими искусственными цветами, они вперемешку лежали на прилавке, словно умоляя прохожих остановиться и обратить на них внимание. Лита не удержалась и начала перерывать ворох шляп.

— Вот они, женщины, — подмигнул Вину Джеф. — А мы обречены стоять и ждать, пока она перекопает всю эту груду и найдет то, что хочет.

— Вин! Джеф! — позвала их Лита. — Не поможете мне выбрать что-нибудь? Здесь их так много, — показала она на шляпы. — И все мне нравятся.

— Ладно, ускорим процесс. — Джеф взял первую попавшуюся шляпу с большими полями и огромным сиреневым пером, свисающим вниз, как индюшачья сопля. — Как тебе эта?

Вин засмеялся. Лита из вежливости примерила шляпу, заранее зная, что это вычурное произведение чьей-то фантазии не будет ей к лицу. Она надела шляпу задом наперед и кокетливо (совсем как Скарлетт О'Хара в «Унесенных ветром») поинтересовалась у Вина:

— Мне идет?

Вин подошел к ней вплотную, снял шляпу и, взяв с прилавка другую, маленькую и аккуратную, надел ей на голову. Его пальцы, коснувшиеся волос Литы, были такими мягкими… Она замерла на секунду, расслабленная и одновременно возбужденная его прикосновением, с трудом осознавая, что происходит с ней в этот момент.

— Вот это я понимаю. В ней ты очаровательна.

Лита заглянула в зеркало, любезно предоставленное торговцем таупоо — так, ей сказал Вин, называются эти шляпы, сплетенные из бамбуковой соломки. Загорелая златовласая девушка, улыбнувшаяся Лите из зеркала, — неужели это она сама? А ей, правда, идет. Искусственный цветок гибискуса, приколотый к коричневой ленте, украшал и оживлял таупоо и гармонировал с выбивающимися из-под полей волосами Литы.

  29