19 
Только все обошлось. Пожали руку, поблагодарили и, узнав, что через два дня я уже вылетаю из страны, отпустили восвояси.
А за день до вылета нарисовалась Майя в сопровождении какого-то мужика, который представился Натаном Блохом и оказался ее женихом. Я сначала обрадовался встрече, но когда узнал статус сопровождающего, энтузиазм сразу увял. Только еврейка оказывается не просто так прикатила, а привезла приглашение от своего деда, который хотел лично отблагодарить спасителя своей внучки.
Ехать к чьим-то престарелым родственникам мне совершенно не хотелось, поэтому я брыкался как мог до тех пор, пока Натан не сказал, что это касается моей личной безопасности. Блох, оказывается, служил крупным чином в израильской спецуре и они, в рабочем порядке, получили сведения касающиеся персоны некого русского, который уничтожил сына достаточно высокопоставленного человека. После этих слов, Майя с женихом получили мое моментальное согласие ехать хоть к деду хоть к прадеду.
А после начала общения с пращуром Майи, мне стало совсем грустно. Нет, я конечно нутром чувствовал что арабчонок еще икнется, только рассчитывал уехать домой до того, как поднимется буча. Но не учел расторопности крутого папаши…
И как сказал в завершение своей речи престарелый Зив (да-да господин Корнев, просто Зив. Я знаю что у русских принято называть друг друга по имени отчеству, но меня вывезли из Львова еще во младенчестве, поэтому я далек от этих условностей):
— Даже отъезд в Россию, не обезопасит вас в полной мере от мести Исрани. Он ведь являлся правой рукой Аббаса Харауи, лидера "Эль-Мухафы", так что сами понимаете, какими возможностями обладает этот человек.
На это я только и смог, что, почесав затылок, протянуть:
— М-да… попал…
А Зив, грустно глядя на меня, продолжил:
— Тут ведь еще надо учитывать такой момент, что у Исрани больше никогда не может быть
детей. Восемь лет назад, в Афганистане, немцы его ранили в такое место, что продолжение рода стало невозможно. Кстати, в том же бою был застрелен и его старший сын. Еще двое, погибли в результате неудачно проведенного теракта, в Мадриде. А вы убили последнего.
Тут меня прорвало:
— Вот дебил! Если остался последний продолжатель рода, чего же его на такое рискованное
мероприятие посылать? А теперь козел такой, крайних ищет!
Зив пожал плечами:
— Менталитет. Руководитель подобного ранга должен жертвовать всем, ради достижения общей цели. Во всяком случае, хотя бы делать вид что жертвует. И делать это публично. А то он очень быстро перестанет быть руководителем. Но Мухаммад-аль-Исрани не делал вид. Этот человек — фанатик. И что самое плохое для вас, фанатик, поклявшийся на Коране, что отомстит убийце…
Как стало понятно из дальнейшего рассказа, cволочной "Шварц", который в обычной жизни носил имя Горан Савич и был хорватом, вовсе даже не помер от взрыва гранаты. Его только слегка поцарапало осколками и контузило. Вот он-то, передав ЦРУшного полковника своему нанимателю и рассказал о трагической гибели долбанутого Ахмета. Переврал наверняка, скотобаза нехорошая, себя обеляя. А крутой папик взбеленился и закономерно возжаждал крови.
Вот тут я и спекся окончательно. Но предложение Зива — сделать мне новые документы, сменить имя и стать гражданином Израиля, отверг категорически. Здесь, на этом пятачке меня в пять секунд найдут. Ведь если еврейская разведка работает настолько хорошо, что ей, буквально день в день становится известно что происходит у противника, (вон, даже про клятву на Коране узнали), то где гарантия, что у этого Исрани люди работают хуже? Тут ведь все в деньги упирается. Забашляет кому надо и мое новое имя с местожительством ему принесут на блюдечке с голубой каемочкой. Нет уж! Уеду домой, а Россия — она большая! Там меня хрен кто отыщет. Работу, конечно, придется менять, но зато никакой "Эль-Мухафе" до меня не добраться. Пусть хоть на пупе извертятся.
Вот где-то в этом ключе и ответил Майкиному деду. Тот повздыхал, постучал пальцами по подлокотнику своего самоходного кресла, а потом что-то сказал на иврите сидящему рядом Натану. Тот сразу поднялся и вышел. А появившаяся вместо него Майя, принесла нам сок и какие-то печенюшки. После чего, усевшись рядом с дедом, стала рассказывать о том, как ей было страшно во время захвата и какой я героический мужчинка. Слушать было приятно. Во всяком случае, это сильно отвлекало от похоронных мыслей. Я даже повеселел и тоже начал вставлять свои реплики. В результате этого разговора пришли к выводу, что если бы не мои действия, боевикам бы удалось уничтожить туристов и спокойно скрыться. В этом случае даже хваленая еврейская разведка ничего не смогла бы выяснить. Может быть, только по прошествии многих лет…
19 
