76 
— Чувствую себя немного неуверенно, — сознался он.
— Интересно, почему? Вы получите все, что хотели.
Он знал, что идет по тонкому льду, но все же отказывался позволить ей править бал.
— Но все, что я хочу, похоже, обклеено большими заградительными знаками.
— Вы просто не привыкли к женщинам, открыто излагающим свои потребности. Понимаю, что это кажется угрожающим.
Кто бы подумал, что такой великий ум может быть столь сексуальным?!
— Невзирая на это, мое эго смертельно ранено.
— Говоря метафизически, это совсем неплохо.
— Говоря физически, вовсе нет. Я хочу верить, что неотразим, по крайней мере для тебя.
— Вы неотразимы.
— Нельзя ли попытаться вложить в похвалы хоть чуточку убедительности?
— Это больное место.
— Моя неотразимость?
— Да.
Рен улыбнулся. Похоже на то.
Прибыл официант с антипасто[29], включающим колбасу, оливки и золотистые кусочки жареных овощей. Рен нацепил на вилку ломтик баклажана и поднес к ее губам:
— Ладно, чтобы подытожить вышесказанное: никакой критики и никакого орального секса. Именно так? И никаких извращений.
Он надеялся снова раздразнить ее, но она оставалась хладнокровна, как скала.
— Именно так я и сформулировала.
Он сунул ломтик ей в рот.
— Наверное, не стоит спрашивать о кнутах и розгах.
Она, даже не потрудившись ответить на подобную глупость, промокнула губы салфеткой.
— Или наручниках, — добавил Рен.
Салфетка застыла на полпути к губам.
Неужели в глазах промелькнула искорка интереса? Она явно взволнована. Но он не такой дурак, чтобы громогласно поймать ее на этом.
— Забудь. Я действительно нахал и прошу прощения.
— П-прощаю, — промямлила она, и Рен едва заметно улыбнулся. Итак, мисс Самообладание не против рабства, пусть и в постели? И хотя он примерно представлял, кто закончит ночь в наручниках, все же это неплохое начало. Оставалось надеяться, что она не потеряет ключ.
Рен нагло пользовался любым предлогом, чтобы коснуться ее во время ужина. Задевал ногами под столом. Гладил коленки. Играл с пальчиками. Кормил со своей тарелки. Эротическим движением, должно быть, позаимствованным из своих фильмов, проводил большим пальцем по ее нижней губе. Каким же расчетливым может быть мужчина! И любой его прием срабатывал.
Он отставил пустую чашку от капуччино. Ужин был великолепным, но она так и не смогла вспомнить, что ела.
— Сыта? — спросил он. О да, сыта, и еще как!
Дождавшись, пока она кивнет, Рен повел ее к покосившейся лестнице, но, вместо того чтобы спуститься, стал подниматься наверх.
— Куда мы?
— Я подумал, что тебе захочется увидеть площадь с высоты птичьего полета..
Но сегодня с нее достаточно видов! Ей хотелось вернуться на ферму. Или ему взбредет в голову сделать это в машине? Она никогда не занималась этим в машине, но сегодня вполне подходящее время для новых экспериментов.
— Думаю, хватит с нас видов. Пойдем к машине.
— Не так быстро. Я знаю, что тебе понравится.
Он взял ее под руку, повел по коридору и вынул из кармана тяжелый ключ.
— А это откуда?
— Неужели ты воображаешь, что я дам тебе шанс передумать?
Комната была крошечной с позолоченной лепниной, стайками херувимов, нарисованных на потолке, двуспальной кроватью с простым белым покрывалом.
— Единственная, которая оставалась, но, думаю, сойдет, верно?
Он поставил на пол рюкзак.
— Очень мило.
Изабел скинула босоножки, полная решимости не дать ему перехватить инициативу.
Уронив шаль на стул, она поставила сумочку, вынула презерватив и положила на тумбочку. Рен, естественно, расхохотался.
— Не слишком оптимистично, дорогая, — едва выговорил он, снимая очки.
— У меня есть еще.
— Ну конечно, еще бы! — кивнул он, запирая дверь. — Кстати, у меня тоже.
Она напомнила себе, что сегодняшняя ночь не имела ничего общего с любовью и постоянством. Только секс — вполне предсказуемый исход пребывания в обществе Лоренцо Гейджа. А прямо сейчас — он ее персональная игрушка. И выглядит просто восхитительно.
Она пыталась решить, с чего начать. Раздеть его? Развернуть, как именинный подарок? Или поцеловать?
Рен положил ключ на комод и нахмурился.
— Составляешь список?
— А почему ты спрашиваешь?
— У тебя типично спискосоставляющее выражение лица.
— Нервирую тебя, верно?
Она скользнула по ковру, обняла его за плечи и притянула его голову к себе ровно настолько, чтобы дотянуться до чувственного рта. И чуть прикусила нижнюю губу… только чтобы дать ему знать, с какой тигрицей имеет дело.
76 
