251 
Работа для генерала – проводить митинги с подчинёнными частями.
Оказывается, этой ночью, когда Алексеев уже спал, Корнилов ездил к ним туда во дворец на совещание.
Для чего?
Вызывал Гучков. Корнилов ехал – думал получить какие-то решительные распоряжения – и действовать. А не получил никаких, или отменились они за полчаса? Зато вместо попался в вестибюле корреспондентам и пришлось отвечать.
И что ж говорил им?
Что ж остаётся. Сегодняшнее появление воинских частей у Мариинского дворца считаю следствием недоразумения, созданного какими-то безответственными агитаторами. Однако граждане-солдаты в подавляющем большинстве проявили полное понимание интересов государства: оставались спокойно в казармах.
А на площади, в полночь, 25 тысяч народа – ревут, приветствуют командующего округом. И при такой поддержке – ничего не предпринять? Странное правительство.
Да…
Если правительство в таком виде – на что ж надеяться?
Ко всему, о чём вчера докладывал Корнилов Верховному, – ещё ж так называемая „рабочая гвардия”. От самых дней революции наворовали оружия со складов, а после того умудрились перебрать оружие из городской милиции. Какой-то Боцвадзе, студент Военно-медицинской Академии, а теперь комиссар Выборгской стороны, один забрал у них чуть не половину винтовок. Как это происходит, непонятно. Округ призывал сдавать оружие – не сдают. Зачем они вооружаются? Ещё одна армия в городе, неизвестно кому подчинённая.
Отважные секущие глаза, отважный лоб. А не дано ему сразиться.
Всё-таки склонялся Корнилов к этому, не им рождённому, шальному проекту… Спасение от разложения, когда нельзя выводить петроградский гарнизон на фронт: попытаться стянуть его, тут на месте, армейской организацией? Объявить повышенную опасность Петрограду от возможного немецкого десанта после прохода льда (и правда, немцам сюда лишь повернуться?…), и что против Северного фронта сосредотачиваются большие силы (Алексеев вчера объявил газетам как раз наоборот). Может быть, дыша на этот сброд опасностью, за строгими занятиями и можно превратить их в солдат? Вот проект приказа… Хотя Гучков – против…
… Для формирования новой могучей армии… приказываю переформировать запасные части Округа в боевые полки и, не теряя минуты, начать самую интенсивную их подготовку к бою. Этим частям оставаться в Петрограде, но быть готовыми встретить и разбить противника на подступах к столице…
Так, что ли?…
Не большая находка. (И надо же наконец однозначно сговориться об опасности для Петрограда.) Но – может быть, может быть… А что тут придумаешь?… А откуда брать вооружение этим боевым полкам? А боевой офицерский состав?
Ладно, Верховный не возражает против издания такого приказа.
Смотрел Алексеев в широкое окно на пустую Дворцовую площадь. Красные флаги – на Зимнем, на Адмиралтействе.
Жизнь Армии – течёт сама, неизвестно куда.
Семь миллионов сидят в окопах – и никому до них.
69
С мачехой у Коли Станюковича – совсем разладилось. За минувшие недели приглашали её прежние эсеровские друзья то в одну компанию – „на Чернова”, то в другой дом – „на Савинкова”, – она возвращалась переколыханная впечатлениями и восклицала: „Какие вожди! Какие люди!” И это неожиданно обернулось вчера, на ноту Милюкова отзыв её был эсеровский: „Подлец!”
Но уже до ноты ли было? такое ли разыгралось в городе? Вчера после занятий Коля с двумя Сабуровыми и ещё десятком соучеников – ринулись на улицы, отстаивать правое дело, и носили плакат против Ленина, и просто лезли, с кем бы подраться, но не пришлось. Тем обиднее было, поздно вечером возвратясь домой, слышать слова мачехи. Что ж она, обезумела? валить правительство, едва ставшее? А вот – „как скажет Чернов!” А что будет с фронтом?! „Это – нам отольётся! Это – отцу в спину удар!” – уже криком отвечал Коля, хотя всегда же зарекался – не напрягать с мачехой отношений.
А сегодня – никто опять не шёл в гимназию, сговаривались по телефонам. Да с вечера во всех домах телефоны были заняты, не прорваться, трещали и трещали звонки, наговаривали слухи, слухи: правительство уже арестовано! – нет, арестован Ленин! – да, пришли войска из Царского Села давить мятеж петроградских! Все плохо спали – а с утра опять схватились за трубки.
Но Коля с друзьями рвались – действовать! бороться!
251 
