113 
— Иисусе! — Джордан прислонился лбом к прохладной стене. — Ты жила с ним эти два года?
— Да, хотя и не сразу смирилась с этим. — Страдальческий стон Джордана заставил ее похолодеть. — Мне что, нужно было уйти в монастырь? — крикнула она, поддавшись гневу. — Это успокоило бы твое уязвленное самолюбие? Я думала, что ты умер, Джордан! Как ты не понимаешь?
— Я был жив, когда ты вышла замуж за Гастингса! Элинор негодующе вскрикнула, стукнув кулаком по столу:
— Пресвятая Дева, неужели мы должны снова возвращаться к этому? Я же объяснила тебе, как все произошло. К тому же Гастингс тоже мертв. Он скончался от ран под Толедо.
Пораженный этим известием, Джордан на секунду замер. Выходит, напрасно он проявил благородство, за которое часто себя проклинал.
— Должен тебе кое в чем признаться, хотя в это трудно поверить. Я пытался спасти Гастингсу жизнь.
Это откровение поразило Элинор.
— И теперь ждешь от меня благодарности?
Ее язвительные слова подействовали на Джордана, как красная тряпка на быка. Круто повернувшись, он шагнул к Элинор, но в этот момент дверь отворилась и в комнату вошел деревенский староста с лампой в руке. Поставив ее на стол, старик, кланяясь, удалился.
Стиснув зубы, Элинор старалась овладеть собой. Староста появился очень кстати — гнев Джордана несколько поутих.
— Тот дурацкий разговор в Бургосе, смерть Гастингса, даже твоя жизнь с Диасом — все в прошлом. Мы стоим на распутье, Элинор. Эта развалюха — единственное, что у меня есть. Мне далеко до мавританского вельможи, но я должен знать… жалеешь ли ты, что бежала со мной?
Элинор ахнула, поразившись нелепости вопроса.
— Неужели ты думал, что я считала тебя крупным землевладельцем и только поэтому последовала за тобой? Да я даже не знала, где мы будем ночевать. Черт бы тебя побрал, Джордан, я пошла за тобой из-за любви! И ни секунды не колебалась. Но если этого недостаточно для твоей уязвленной гордости, тогда мне больше нечего предложить!
В комнате надолго повисло молчание. Опустившись на деревянную скамью, Элинор уронила голову на руки. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она ощутила легкое прикосновение Джордана к своим волосам.
— Прости меня, Элинор. Иногда я просто схожу с ума от ревности. И потом, я слишком долго жил наедине со своими мыслями.
— Ты все еще любишь меня?
— Конечно. Но стоило мне представить тебя с ним, и я сходил с ума от ревности. Когда же ты заплакала, увидев его мертвым, я пришел в отчаяние.
Элинор взяла его руку и прижала к своим губам.
— Давай похороним прошлое, — прошептала она, — и возблагодарим судьбу за то, что мы наконец вместе.
Джордан опустился на колени и сжал ее лицо в ладонях:
— Элинор, милая, даже если бы ты сказала, что безумно влюблена в него, я все равно не отказался бы от тебя. Ты — частица меня самого.
Слезы хлынули у нее из глаз. Джордан привлек ее к себе и поцеловал, ощутив на губах вкус соли. Они опустились на деревянный пол, обнимая друг друга. Элинор тихо плакала, уткнувшись лицом в его шею.
— Я не мог заняться с тобой любовью, не спросив об этом.
— Ты вел себя так, что я подумала… Впрочем, не важно. Ты хочешь меня сейчас?
Джордан дрожащими руками коснулся ее мягкой щеки и нежных губ.
— Господи, да, хотя мне кажется, что я умру, если это случится, — усмехнулся он, целуя ее. — Я хочу тебя так, как ни один мужчина еще не хотел женщину.
Она улыбнулась.
Несколько минут они лежали в объятиях друг друга, слезы катились из их глаз. Медленно, словно пробуждаясь после долгого сна, Джордан начал гладить ее шею, плечи, затем его рука, осмелев, скользнула в вырез грубого платья. Он не решался коснуться нежных округлостей, опасаясь, что не сможет сдержать эмоций.
Элинор взяла его руку и положила себе на грудь. Джордан сжал податливую плоть. Неутоленная страсть, которую он испытывал к этой женщине, вспыхнула с новой силой. Они целовали и ласкали друг друга, стремясь вернуть былую близость. Первоначальное отчуждение быстро рассеялось, и они с восторгом отдались долго сдерживаемым порывам. Крохотная комнатушка с белеными стенами, примитивной мебелью и полосатыми ковриками исчезла. Они снова очутились в Англии, в зеленой дубраве, где расцвела их любовь.
— О, Джордан, не будем больше расставаться, — прошептала Элинор сквозь слезы.
— Никогда, любимая, обещаю.
Поцелуи и объятия становились все более неистовыми. Они так долго находились в разлуке, что не нуждались в долгой прелюдии. Элинор нетерпеливо привлекла его к себе, вскрикнув от восторга, когда его раскаленная плоть ворвалась в ее жаркое лоно. Задыхаясь от наслаждения, она вторила его медленному движению, пока огненный поток страсти не поглотил все остальные ощущения…
113 
