20 
— Я их надежда на победу. Однако я потрясен, леди. Неужели вы никогда не слышали о непревзойденном Джордане де Вере, победителе рыцарских турниров?
— Я же говорила вам, что жизнь в Мелтоне далека от светских развлечений. А вы и вправду непревзойденный победитель?
Он недовольно фыркнул.
— Вы так и будете подвергать сомнению каждое мое слово? Элинор смущенно потупилась под его пытливым взглядом.
— Простите, — едва слышно произнесла она.
— Извинения приняты. Надо быть неотесанным мужланом, чтобы сердиться на такую прелестную особу, — галантно заявил Джордан, протягивая ей остатки эля. — У меня в сумке есть одеяло, почти сухое. Если не возражаете, я соберу соломы и устрою вам постель.
— Вы очень любезны, сэр.
Улыбнувшись, он стряхнул крошки с туники и поднялся. Элинор не могла оторвать глаз от его длинных ног и мускулистых бедер, обтянутых черными рейтузами. Затем, спохватившись, перевела взгляд на его сапоги с серебряными шпорами и тут увидела, что синюю тунику Джордана украшает серебряный узор.
Рыцарь перехватил ее взгляд, устремленный на эмблему.
— Неужели вы только сейчас заметили, что я дворянин, леди Элинор? Хотя я всего лишь второй сын обедневшего лорда, но состою в родстве с могущественными де Верами.
— Графами Эссексами?
Джордан, криво усмехнувшись, кивнул:
— Да. Тем не менее моя семья едва сводит концы с концами. Вы сказали, леди Элинор, что ваш отец беден. Я не прочь встретиться с товарищем по несчастью. Только моя твердая рука и мастерство позволяют мне помогать близким и содержать боевого коня.
Он говорил обыденным тоном, без тени бахвальства, и сердце Элинор болезненно сжалось.
— В таком случае вы должны быть весьма умелым, — тихо заметила она.
— Благодарю вас, миледи. Да, я достаточно умелый, чтобы не перешагнуть грань бедности. Но этот турнир, о котором вы так презрительно отозвались… О нет, не перебивайте меня, — остановил он девушку, когда она попыталась оправдаться. — На этом турнире меня ждет солидное вознаграждение. А поскольку я намерен последовать за принцем Эдуардом в Кастилию, мне понадобится много денег, чтобы снарядить своих людей.
— Вы друг принца Уэльского?
— Товарищ по оружию… и друг, если вообще люди, занимающие столь разное положение, могут быть друзьями.
— Вы бывали при дворе принца?
— Да. Вам там понравится. Но будьте осторожны, леди Элинор. Жизнь при дворе совсем не похожа на ту, к которой вы привыкли. Придворные — это особая порода людей. Старайтесь не забывать, чему вас учила аббатиса. — Джордан улыбнулся. — И вы совсем не дерзкая, как я вначале полагал. Скорее прямолинейная, но это от чистоты души и сердца.
Он повернулся и направился к своему коню.
Сидя у огня, Элинор размышляла над его словами. Разве чистосердечие и прямодушие не добродетели? Почему же в его голосе ей почудилась насмешка? Она вздохнула.
Порыв ветра распахнул ставни. Джордан закрыл окно, а затем приготовил Элинор постель, сложив у стены охапки сена и прикрыв их своим одеялом. Когда он с улыбкой предложил ей лечь, Элинор покачала головой:
— Нет, сэр Джордан. Мы оказались здесь по моей вине. Ложитесь, я посплю у очага.
— Слышать об этом не желаю. И не зовите меня сэром. Мы друзья — по крайней мере, на сегодняшнюю ночь, — так что обойдемся без церемоний.
Элинор поколебалась, прежде чем пожать протянутую руку. Если она станет звать его по имени, ей будет трудно сохранять между ними дистанцию, как того требовали приличия.
— Вы женаты? — поинтересовалась Элинор.
— А почему вы спрашиваете? Элинор и сама не знала.
— Просто так, из любопытства. Рассказала же я вам, что обручена и бесприданница.
— Нет, я не женат. При моей бедности это непозволительная роскошь. Надеюсь, свара между королем Педро и его сводным братом поможет мне разбогатеть. Говорят, испанский король хорошо платит английским рыцарям.
Элинор была не настолько наивна, чтобы спрашивать, почему он готов сражаться за чужеземного монарха. Цель не имела значения для рыцарей, сделавших войну своим ремеслом.
— А вам не приходило в голову, что вас могут ранить…
или убить?
— Приходило, и не раз. — Он усмехнулся и указал на постель: — А теперь ложитесь. И хватит вопросов, Элинор.
Он произнес ее имя так небрежно, словно обращался к служанке. Преодолев смущение, девушка вышла наружу по нужде.
Когда она вернулась, Джордан сидел у очага, грея руки.
20 
