очень нудно 
139 
Розамунде показалось, что ее снова настиг давний кошмар… ей сделалось нехорошо. Она пригляделась к главарю, который был на голову выше своих подчиненных, и, хоть он прикрывался мешковиной, Розамунда сразу узнала эти могучие плечи и кукурузно-желтые волосы.
— О Пресвятая Богородица, — с тихим стоном пролепетала она. Это был не кто иной, как Стивен.
— Сдавайся, Рэвенскрэг, крикнул Стивен, преграждая им тропу. Его головорезы — кто с топором, кто с дубиной — встали полукругом.
— Мы мирные путники. Как ты смеешь нас задерживать? — строго сказал Генри, надеясь, что этот мужлан не посмеет спорить с дворянином.
Он не узнал Стивена, полагая, что на них напала кучка отбившихся от вражеского войска дезертиров.
— А так и смею, ибо на то воля самого Господа. Божий посланник явился мне и открыл, что ты поедешь этой дорогой, — ответил Стивен, пытаясь вырвать из рук Генри поводья.
Генри продолжал увещевать их, разыгрывая из себя простого странника. Оборванцы не тронулись с места. И тогда Генри потянул вожжи назад — вся свора тут же на него накинулась, стаскивая его с седла… послышались вопли и проклятия — это Генри наконец пустил в ход свой кинжал.
Розамунда, не дожидаясь, когда и ее начнут стаскивать, спрыгнула на землю сама, колени ее дрожали. Она осмелилась посмотреть на Стивена. Вид у него стал еще более диким, чем прежде. Отросшие волосы спутаны, на щеках щетина. Несколько передних зубов было выбито — вероятно, при последних дорожных набегах. Однако он будто и не замечал, как он отвратителен, и одарил ее своей по-детски доверчивой улыбкой.
— Розамунда, любовь моя, я знал, что ты вернешься ко мне, — нежно пробормотал он, погладив грязной ручищей прядку ее волос, выбившуюся из-под капюшона. — Я всегда знал, что мы предназначены друг дружке. Сам Господь вел меня к тебе.
Необычайная набожность Стивена, ранее совершенно ему не свойственная, говорила о том, что разум его еще более помутился. Розамунда увидела, что Генри наконец узнал ее бывшего жениха. Она хотела подойти к Генри, но бандиты не пустили ее.
— И что же ты хочешь с нами сделать? — спросил Генри, отчаянно пытаясь удержаться на ногах, — его со всех сторон толкали, заставляя его войти в лес. — У нас нет ни денег, ни драгоценностей. — На самом деле он знал, что самое ценное его сокровище снова в руках Стивена.
Головорезы попытались ухватить под уздцы Диабло, но тот взвился на дыбы, дико поводя глазами и сотрясая воздух громким ржанием. Стивен бешеным голосом кричал, чтобы жеребца успокоили, но его подручные слишком боялись угодить под мощные копыта.
— Дайте я сам его поведу, — предложил Генри, опасаясь, что его любимого коня изувечат.
Стивену очень не хотелось подпускать его светлость к коню — боялся, что Генри ускачет, но еще больше он опасался испортить такого дорогого жеребца.
— Так и быть, но она поедет со мной, — сказал он, спрыгнув с лошади и помогая Розамунде сесть в его седло.
Розамунда вся задрожала — будто к ее горлу притронулись холодным острием ножа. Так ли все еще сильна любовь Стивена, чтобы удержать его от насилия?
Генри тоже не знал, что на уме у этого детины. Во всяком случае, сам он не должен рисковать безопасностью Розамунды… Оставив вес мысли о том, чтобы вырваться из лап этих оборванцев, Генри успокоил Диабло и повел его к разбойничьему лагерю, все время тайком наблюдая за Розамундой. Пока ее никто не обижал.
— Долго же я ждал этого часа, Генри Рэвенскрэг, — сказал Стивен, спрыгивая наземь, прямо на молоденькую древесную поросль. Тут же неподалеку располагались незатейливые грубые шалаши и кострище, где разводили огонь и готовили еду.
— Ну так что же ты намерен с нами сделать? — снова спросил Генри.
Стивен ухмыльнулся такому простодушию и, отхлебнув из кружки порядочный глоток эля, решил уточнить вопрос пленника:
— Это с тобой что ли? Тебя, ясное дело, прикончу, а с нею лягу спать.
Его дружки одобрительно захохотали над столь кратким и исчерпывающим ответом.
— Тогда тебе придется начинать с меня, — сказал Генри.
— Я так и собирался. Слышали вы все? Чтобы никто его не трогал — я сам с ним расправлюсь, — угрожающе рявкнул подчиненным Стивен, при этом лицо его исказилось зверской гримасой. — Если кто ослушается — сразу перережу тому глотку.
Все замычали, соглашаясь, совершенно не понимая, что за очередная блажь пришла в голову их вожаку. Те, кто кочевал со Стивеном довольно долгое время, сразу признали пленников и были весьма озадачены тем, что он преследует этого дворянина и его леди. Им, конечно, было невдомек, что кроется за этим долгим преследованием.
139 
