235 
Этим же Беляевым внезапно вызванный теперь в градоначальство, он уже по вызову почувствовал, что дело неладно. За пять минут, пересекая Невский, уже приготовился, что сейчас его тряхнёт. Мёртвая Голова из пустоты глазниц продиктовала ему новое назначение и указала, что у здешнего командования нет идеи, нет инициативы и почти все неопытны.
Всё так! Один вид растерянных тут лиц подтверждал, что – так. О Хабалове ясно было, что он – дурак и недотёпа. А за Балком была сестра Занкевича, так что – свой. Идея, допустим, сейчас родится – но где же войска? И где расположен неприятель?
Неприятель нигде не был расположен, двигался неизвестно где, пребывал в неизвестных количествах в северо-восточной части города, но и у Занкевича могли быть только те, кто сейчас соберутся, – а кто из полутора десятка батальонов не пожелает прийти, останется в казармах – то пусть и остаётся, так спокойней.
Так что? Преображенцы. По роте измайловцев и петроградцев. Пулемётная полурота. Две батареи без снарядов (в артиллерийских училищах тоже снарядов не оказалось, из Петергофа батарея отказалась грузиться). Да ещё, обещано, что-то пришлют из гвардейского экипажа? Редковато.
А между тем, приняв назначение, надо же действовать энергично, не кваситься, как этот Хабалов. Пока не назначен – служилый офицер может только в окно поглядывать, что там делается. Но назначенный – он должен всех поразить предприимчивостью и натиском.
И тут сообщили по телефону из Зимнего, что на площадь входит – с музыкой, со знаменем, с офицерами – весь Павловский батальон!
И сердце Занкевича стукнуло по-наполеоновски. А он-то – кто был, если не павловец? Он-то – коренной офицер Павловского полка, когда-то и не мечтавший подыматься выше. А совсем недавно на фронте он был – и командир Павловского полка! И в запасном батальоне бывшие раненые все его и знают, конечно!
Сердце стукало: знаменательное совпадение! – он назначен командовать, а павловцы сами пришли! От таких совпадений происходят великие дела! Час назад ни к чему не готовый, десять минут назад в сомнениях, – вот, он уже бесповоротно решился уложить свои силы в этот день!
Он схватил пролётку, дежурившую у градоначальства, – и понёсся – не прямо на площадь, нет, но к себе домой, совсем недалеко – надеть полный павловский мундир, белые канты, зимнюю форму. Он терял на этом ещё десять минут – но то был эффект!
И на той же пролётке он вылетел рассчитанным курсом из-под арки Главного Штаба – и парадно-красивой дугою помчался к строю павловцев, к правому флангу их.
И – встал во весь рост в пролётке, руку под козырёк.
Там раздались торопливые команды, батальон принял «смирно», – и когда генерал поздоровался – ему ответили в три тысячи дружных глоток.
И остановясь перед своими павловцами, генерал Занкевич звонко прокричал короткую речь, слышимую и преображенцам. Что если бунт победит – от этого выиграют только немцы. Что их, героев гвардейцев, он зовёт послужить России, царю и доказать верность гвардейским традициям!
– Тут многие знают меня? Мы вместе кровь проливали на фронте!
– Так точно! – кричали павловцы. – Так точно! – восторженно. – Рады стараться! Постараемся! – самозабвенно из рядов.
Превосходно! Так по-наполеоновски: прямо и наступать на Литейную часть, на выручку Кутепову! Только ещё подождать подкреплений, гвардейского экипажа.
Триумфатором Занкевич проехал дальше. Сошёл, стал прохаживаться перед строем преображенцев. Подозвал к себе господ офицеров, спрашивал – «ну, как?».
И вдруг он воспринял не только тот восторг, вырванный из солдатских грудей, – но рассчитанную осторожность? или сомненье? или даже глухую неприязнь? преображенских офицеров.
Что такое, как? Расщупывал офицеров глазами, вопросами.
И услышал. Господа офицеры не надеются, что их солдаты пойдут против Государственной Думы. Как бы они не увеличили собою численности противной стороны. Да это было бы и противоестественно – идти против Государственной Думы. Соотношение сторон отнюдь не представляется так просто.
Молодые офицеры смотрели отчуждённо, а то даже и возмущённо. Никак они не походили на защитников правительства.
И Занкевич быстро стал охладевать и опадать. Он увлечённо поддался взлёту своего настроения – и просто не успел подумать, что неприятеля – никакого нет. За бегающими бунтарями – стоит Государственная Дума, общественное мнение. А с ними – генерал Занкевич и не думал бы и не хотел бороться, это – не путь возвышения генералу.
235 
