Особенно,... 
33 
— Вы кажетесь ужасно молодой для матери пятерых детей, — покачал головой Девин.
— Да, и старший через пару недель начинает учебу в Принстоне, — напомнила она улыбаясь. — Хотите еще один раунд, малыш?
Она подняла руку в перчатке и переступила с ноги на ногу.
— Думаю, на сегодня достаточно. Послушайте, я знаю, что вы не можете позволить себе ходить в тренажерный зал Эгрет-Пойнта. Но купите себе пару таких перчаток и мишеней и упражняйтесь с кем-нибудь из своих детей.
— У меня дочь-подросток, — заметила Энни. — Вот ее и попрошу. Это, вероятно, будет полезно для нас обеих.
Он рассмеялся и кивнул:
— Жаль, что я не тренировался со своим па.
— Вы с ним не ладили? — полюбопытствовала Энни, когда он стал стаскивать с нее перчатки.
— Еще как ладили. Может, даже слишком хорошо. И много чего делали вместе после смерти мамы. Но, полагаю, он под конец сообразил, что слишком меня избаловал. И попытался исправить ошибку. Богатые люди очень отличаются от простых смертных.
— Вы богаты? — удивилась Энни. Почему же он работает здесь, если не нуждается в деньгах?
— Отец был богат. Но не я. Давайте пока что выпьем свежевыжатого сока.
Они направились к безалкогольному бару, находившемуся на каменной террасе с видом на залив. Здесь царила архитектура в греческом стиле, и казалось, что Эгрет-Пойнт где-то очень далеко.
— Абрикосовый с сельдереем и, может, немного морковного, — попросила она бармена.
— А мне яблочный с морковным, — попросил Девин.
Они выпили сок, и Девин предложил прогуляться перед ужином.
— Почему же вы вдруг обеднели? — спросила она. — Расскажите о своей семье.
Они шли по дорожкам чудесного сада. Воздух был немного влажен: чувствовалась сырость позднего августа. Вокруг порхали бабочки монархи. Над цветами жужжали толстые шмели. Они спустились к берегу.
— Видите ли, — заговорил Девин, — первая жена моего отца покончила с собой, когда моему единокровному брату было восемь лет. Меньше чем через год он женился на моей матери. Она была его секретарем. Через шесть месяцев у нее начались преждевременные роды, и на свет появился мальчик, весивший восемь фунтов note 12. Это и был я. И тут начались сплетни. Перед смертью ма уверяла, что работала на отца четыре года и их связь началась только после смерти Маделайн. Когда она забеременела, отец решил на ней жениться. Они действительно были хорошими друзьями. Но сплетни продолжали ползти. Моя мать была очень красива. В отличие от Маделайн. Все знали, что отец женился на ней ради ее денег и связей. Но он всегда был добр к первой жене и никогда не давала повода для ревности. Но все судачили, что отец женился через девять месяцев после ее смерти, причем вторая жена уже была беременна. Все полагали, что отец связался с ма еще при жизни Маделайн. Потом злые языки стали утверждать, что Маделайн покончила с собой, потому что узнала правду. Никто не считался с тем, что я родился через пятнадцать месяцев после смерти Маделайн.
— Бедная ваша мама, — посочувствовала Энни.
— Моя мать относилась ко всей этой ситуации с юмором, — покачал головой Девин. — Говорила, что если бы все было так, как расписывают сплетники, ей пришлось бы вынашивать ребенка дольше, чем слонихе.
— Похоже, она действительно была славной женщиной.
— Так и есть. Для нее мнение окружающих не имело особого значения. Ее совесть была чиста. Но к сожалению, до моего брата Филиппа тоже дошли слухи. Он был на девять лет старше меня и так и не утешился после смерти матери. Это он нашел ее висящей в конюшне. Ему хотелось обвинить кого-то в смерти матери, и он нашел этого кого-то, когда услышал сплетни.
— И что случилось? — выпалила Энни. — Нет, погодите. Я не должна лезть в ваши дела.
— Нет, все в порядке. Мне было почти три года, когда это случилось. Мои родители устраивали званый ужин, и няня привела меня и Филиппа вниз, пожелать взрослым спокойной ночи. Не помню, что там было. Но мой отец сказал, что все ахали и охали надо мной и твердили, какой милый мальчик мой брат. И тут Филипп объявил, что я хочу что-то сказать. Все уставились на меня, и, по словам па, я громко сообщил всем, что моя мама — шлюха. Последовало потрясенное молчание, а потом няня упала в обморок. Па говорил, что ее приводили в сознание не меньше четверти часа. Он спросил, кто меня научил, и я честно ответил, что это был Филипп. Тут мама отвела меня наверх и уложила спать, прежде чем вернуться к гостям. Филиппа отослали в библиотеку.
33 
