154 
"Сын, — думала она. — Интересно, был ли ребенок Конна мальчиком?» Она отвернулась, чтобы Джинджи не увидел ее слез. Действительность и в самом деле начинала заполнять ее сознание. Если Конн не войдет сейчас в дверь гарема, не убедится, что до сих пор до нее не дотрагивались другие мужчины, и не заберет ее домой, в Перрок-Ройял, все будет именно так, как говорила Сафия. Для него она умерла. Ей нужно смириться с этим. Как может она сбежать отсюда? Здравый смысл говорил, что это невозможно. Ей следует смириться со своим положением. Если она прогневит Явид-хана, он может избавиться от нее. Он не продаст ее, так как нельзя продать подарок султана. Она будет отдана на милость любой другой женщины или женщин, которые удостоятся его внимания. Ревнивых, злобных женщин, которые лучше ее знают нравы гаремов. Она вдруг вспомнила Hyp У Бану и Сафию и их борьбу за влияние на султана Мюрада. Ей стало страшно.
— У нас немного времени, — болтал Джинджи, — мы должны выкупать и надушить тебя. 0-о-о-й! У нас нет духов. Почему я не купил мускус и амбру, когда мы были в городе? Я должен съездить завтра. Если бы мы не жили так далеко от Стамбула, к нам бы приходили торговки с базара, но здесь… — У него был очень удрученный вид. — Здесь мне все нужно делать самому.
— А мне нравится, — откровенно сказала Эйден, — я иногда смогу ездить в город, что было бы невозможно, если бы мы жили там. Так скучно сидеть взаперти все время.
Джинджи, однако, слушал ее не очень внимательно, потому что копался в ее вещах, разыскивая масло для бани, мыло и притирания, которые бы сделали еще мягче ее нежную кожу.
— Разве женщина должна вести такой образ жизни? — сказала Марта, следуя за мыслью Эйден.
— Но мы здесь, — ответила она, — и ничего нельзя изменить. Марта. Я не думаю, что я могу изменить привычки принца. Разве это не так?
— Правда, госпожа, я тоже так не думаю. Сразу видно, что он мужчина сильный. — И добавила:
— И красивый тоже. Насмотревшись на тех тварей, которые высматривают рабов на рынках, могу честно сказать, что вам повезло. В этом отношении повезло и мне, и моим дочерям.
Эйден позволила проделать над собой ритуал мытья, хотя Джинджи жаловался, что без умелых помощников и необходимых масел и мыла он зря тратит время и умение. Эйден смеялась, глядя на него, и даже Марта улыбнулась, видя, как он суетится. Ферн и Айрис пересмеивались, прикрываясь ладошками, немного страшась, что Джинджи заметит это. Сестрички трепетали перед ним, хотя и не понимали, что он говорит. Джинджи относился к их хихиканью добродушно, ведь теперь он имел возможность распоряжаться. Эйден подозревала, что он просто подражал более старым и опытным евнухам, а неискушенность Эйден в гаремных делах делала его высокомерным.
— Ни одной женщине не выпадала такая удача, госпожа Марджалла! Ты знаешь, как редко женщина достается опытному мужчине. Обычно такую возможность получает какой-нибудь глупый мальчишка или султанский наследник.
— Ты хочешь сказать, что я должна всячески стараться угодить и понравиться принцу сегодня вечером, Джинджи, верно? Ну а если принц только хочет поужинать со мной? Это тебя огорчит?
Джинджи подал ей красивые шальвары, на темно-синей материи которых были золотыми нитками вытканы мотыльки.
— Думаю, принц сам не знает, как ему захочется провести вечер. Это, я подозреваю, госпожа, будет сильно зависеть от тебя.
— Значит, я должна соблазнить принца, Джинджи? — Эйден натянула шелковые шальвары.
— Конечно, нет! — закричал евнух и закатил глаза так, что в какой-то момент стали видны белки. — Это уж слишком. Принц сам поведет тебя по той дороге, по которой он захочет идти, госпожа. И ты должна следовать за ним.
Он помог ей надеть безрукавку такого же темно-синего шелка, как и шальвары. Она была обшита тонкой золотой бахромой. Став на колени, он застегнул на ее бедрах широкий пояс из золоченой лайковой кожи, обильно расшитый мелкими жемчужинами. Пока Марта, стоя на коленях, надевала ей такие же лайковые сандалии, сам Джинджи расчесывал длинные мягкие волосы Эйден. Он бережно разделил локоны, заплел их в одну толстую косу и вплел в нее небольшую нитку крупных жемчужин, прикрепленных к золотой ленте.
— Прошу тебя, встань, госпожа Марджалла! — сказал он. Потом, подбежав к сундуку, вытащил кожаную шкатулку и достал из нее две нитки бледно-розового жемчуга и такие же серьги.
— Это дарит тебе валида, — сказал Джинджи с гордостью и надел на Эйден украшения, добавив несколько золотых и серебряных браслетов из той же шкатулки.
154 
