193 
— Я знаю, дорогое дитя, что значит потерять возлюбленного. Мой второй сын, Ахмет, умер двухлетним. Мюрад — наследник трона, однако Ахмета я очень любила. Он был даже похож на меня, у него были светлые волосы и темные глаза. — Она вздохнула. — Я проплакала много дней, но это не принесло мне облегчения.
Эйден взглянула на валиду. Глаза Эйден опухли, нос покраснел. «Она не из тех женщин, которые выглядят привлекательно в своей скорби, — подумала Hyp У Бану. — Как жаль, что Мюрад не видит ее в таком состоянии, это могло бы избавить ее от всех неприятностей».
— Я понимаю, что вы говорите, госпожа, — сказала Эйден. — Но все так несправедливо! Явид-хан был хорошим человеком и глубоко страдал из-за гибели своей семьи. Так горько, что он пал жертвой какого-то неизвестного налетчика!
— Налетчик известен. Утром мне сообщили, что накануне ночью янычары моего сына поймали тех, кто убил Явид-хана, разрушил его дом и убил рабов. Они казнены.
— Кто? — спросила Эйден. — Кто совершил это ужасное преступление?
— Это дело рук брата-близнеца твоего мужа, чудовища по имени Тимур. Разве не ты рассказывала мне, что это он совершил то первое нападение на дом Явид-хана в Крыму?
— Да, — сказала Эйден, — но тогда он ускользнул от возмездия своего отца и своей семьи. Они не сумели найти его, хотя пытались. Вы должны позволить мне написать великому хану Крыма и рассказать ему о том, что случилось.
— Не беспокойся, дорогое дитя, . — сказала валида. — Великий хан будет оповещен, но сделает это султан — его повелитель. Однако я должна сообщить тебе одно приятное известие. Вместе с татарами нашли твою служанку, она цела и невредима. Она вернется к тебе, когда янычары приедут в Стамбул.
Айрис и Ферн, тихонько сидевшие в комнате в ожидании приказаний своей хозяйки, радостно вскрикнули.
— Слава Богу, — с горячностью вырвалось у Эйден.
— Слава Аллаху, — мягко поправила ее валида.
— Что теперь будет со мной и моими слугами? — спросила Эйден.
Hyp У Бану на мгновение заколебалась, а потом сказала:
— Поскольку Явид-хан был послом и, стало быть, находился здесь по приказанию султана и, следовательно, был под покровительством Оттоманской империи, по обычаям нашей страны султан берет его вдову в свой гарем в качестве одной из своих жен.
— Нет! — Голос Эйден прозвучал резко, и вид у нее был испуганный.
— Дорогое дитя, своим выбором мой сын оказывает тебе честь, — терпеливо объяснила валида.
— Мне не нужна эта честь! — воскликнула Эйден. — Прошу вас, поймите это, госпожа. Я не хочу показаться неблагодарной, но сейчас я свободная женщина и очень хотела бы вернуться к себе домой. Нет никаких законных оснований, которые могли бы помешать мне.
— Моя дорогая Марджалла, разве мы не говорили об этом раньше? Ты в любом случае не можешь вернуться к себе на родину. Ты же знаешь о том, как тебя примут. А что делать, если твой муж женился снова? Каким ужасным будет для твоего первого несчастного мужа твое появление на пороге его дома. А что, если его новая жена беременна? Я знакома с христианской верой. Он будет вынужден вновь восстановить тебя в правах жены, но он не захочет тебя, он, вероятно, не сможет заставить себя жить с тобой супружеской жизнью. Его наследник, ребенок от его новой жены, будет считаться незаконнорожденным. Неужели ты в самом деле способна причинить такую боль человеку, которого, как утверждаешь, ты любишь? Можешь ли ты принести несчастье ни в чем не виноватой женщине и ее такому же невинному ребенку, единственному наследнику твоего мужа? Я не думаю, что ты способна на такое.
Дорогая Марджалла, я знаю, каким мучительным ударом была для тебя смерть твоего возлюбленного Явид-хана. Понимаю, его потеря заставляет тебя вспомнить жизнь, которую ты вела до того, как попала к нам, но эта жизнь, так же, как и твоя жизнь с Явид-ханом, ушла в прошлое. Тебе нужно начать жить заново. Мой сын, Мюрад, восхищался тобой с того момента, когда впервые увидел тебя. Сафия и я рады видеть тебя здесь, вместе с нами. Наше единственное желание — сделать тебя счастливой.
— Что-то никто не видел, чтобы Сафия испытывала любовь к другим женщинам своего мужа, — упрямо ответила Эйден. — Я скорее стану служанкой в вашем доме или соглашусь, чтобы меня продали на городском рынке рабов, чем потеряю одну из немногих своих подруг здесь.
— Сафия рада, что в твоей печали ты не теряешь надежды, Марджалла. Клянусь, она будет относиться к тебе как к сестре, а не как к врагу. — Валида повернулась к Джинджи и сказала:
193 
