105 
— Нет, нет, — простонала она, — не надо больше… о Господи… о‑о‑о, не нужно, пожалуйста, не нужно…
Он не мог отпустить ее, услышав хриплый голос, медленно отнял руки и рывком притянул Дрю к себе.
Она поняла, что он снимает путы и обручи… кажется… но нет сил поднять голову… она словно плавает в пустоте… а может, так и есть…
Он уложил ее на кровать, бросил обручи на тумбочку и молча вышел.
За дверью уже ждала Эви с подносом. — Она моя! — грубо выпалил Корт. — Отнеси ей завтрак. Я сам прослежу, куда она отправится.
Вторая записка попала в руки Дрю уже через минуту после ухода Корта.
Господи… у нее даже не осталось времени расслабиться, подумать, решить…
«Моя дражайшая милая кошечка…»
О Боже, как он мог?! Почему, не получив ответа, так и не понял, что никакого совместного будущего у них нет?!
А теперь… теперь он стремится встретиться с ней!
Жерар, разумеется, понятия не имеет, что у нее отобрали одежду, что Корт обращается с ней как. с невольницей, а сегодня она добровольно стала рабыней его похоти.
Это невозможно!
Корт должен повидаться с Жераром. Объяснить…
Что именно? Рассказать об их совместных играх? О невольничьем ошейнике, о сбруе? О том, с какой готовностью, с каким жаром она отвечает на его ласки?
Не хватало еще, чтобы Корт открыл тайну ее сладострастных сосков… и то, как она корчилась в экстазе, когда он теребил их, пока Дрю наблюдала за игрой в зеркале.
Да, Жерару наверняка было бы интересно узнать обо всех этих вещах, но он никогда не узнает. Только последняя идиотка могла вот так поощрять его, особенно когда поняла, что легкомыслие отца станет решающим фактором в выборе мужа для дочери.
И что теперь? Что? Как он мог сделать такое со мной? Почему бы ему просто не уйти? Гордо и с достоинством? Почему? Да потому что всего лишь четыре дня назад ты все еще любила Жерара. Четыре дня назад Корт еще не украшал твои соски золотом. Четыре дня назад ты понятия не имела об изысканных играх, прихотях, силе и вожделении мужчин.
Зато теперь знаешь… и сделала выбор… и должна быть честной и сказать Жерару правду в лицо, как он и просит.
Но как? И что надеть? Невольничий ошейник? Золотые обручи вокруг сосков?
Не в силах усидеть на месте, Дрю принялась возбужденно метаться по комнате, пытаясь привести мысли в порядок, найти выход из безвыходного положения.
Жерар просит о свидании. Сегодня. Хочет услышать из ее уст, что между ними все кончено.
А это означает, что она каким‑то образом должна раздобыть пеньюар или платье, чтобы прикрыть наготу, и прокрасться в беседку после восхода луны.
Ускользнуть от Корта… когда каждая частичка тела молит о ласках?
Боги обезумели… ей никак не удастся осуществить этот сумасшедший план.
Даже если Эви согласится помочь.
Необходимо избавиться от Жерара. В его характере и дальше осаждать ее мольбами и записками. Мягкими, но неотвязными. Он не отстанет, если она не положит этому конец.
Вполне вероятно, в конце концов, что он будет и впредь отираться у их дома, в напрасной надежде, что она оставит Корта. Но это невозможно. Особенно после сегодняшней ночи. Того свирепого наслаждения, которое она испытала в его объятиях.
Она придумает, как поговорить с Жераром…
Дрю открыла дверцу шкафа и едва не упала от изумления при виде висевших там платьев. Она совсем отвыкла ходить одетой…
Ничего, придется научиться. Всего на несколько минут. А потом ей больше никогда не придется натягивать пышные наряды.
Полночь. В доме было тихо. Слишком тихо. Корт целый день провел в спорах и разговорах с надсмотрщиком Оук‑Блаффс. Ей он объявил, что пора браться за дела, и Дрю невольно обрадовалась такому совпадению, тем более что, по словам Эви, Корт переночует в Оук‑Блаффс. Что же, и это неплохо. Ей нужно выиграть время, заставить Жерара понять, что отныне она принадлежит Корту и готова покориться его воле. Получить все, что он предпочтет ей дать.
До каких крайностей придется дойти, чтобы убедить в этом Жерара? Он не из тех, кто легко уступает. Достаточно вспомнить, как настойчив был в своих ухаживаниях, да и теперь преследует Дрю, замужнюю женщину, супругу другого мужчины.
Что ж, придется пустить в ход все оружие, имеющееся в ее распоряжении: одежду, манеру держаться и шокирующую откровенность. Признает ли она, как далеко зашла?
105 
