21 
– И поразил сердца всех розовых принцесс.
Бобри ужасно нравилось подкалывать его, но делала это она с таким неприкрытым наслаждением, что вовсе не казалась стервой. Странно.
Он допил кофе.
– Должно быть, при таком количестве переездов о посещении школы не могло быть и речи.
– Когда постоянно оказываешься новенькой, невольно начинаешь разбираться в людях.
– Уж это точно.
Теперь он начинал понимать, почему она вечно топорщит иголки, как обиженный еж.
– Какой-нибудь колледж?
– Небольшая либеральная школа искусств. У меня была полная стипендия, но я ушла в начале второго курса. Самый долгий срок, который я провела на одном месте.
– Почему же ушла?
– Жажда приключений. Я рождена бродить по свету, беби.
В этом он сильно сомневался. Бобри – не прирожденная бродяжка.И если бы росла в другой обстановке, к этому времени наверняка была бы уже замужем, возможно, работала бы в детсаду и воспитывала парочку собственных малышей.
Он бросил на стол двадцатку и не стал ждать сдачи, чем навлек на себя вполне предсказуемый гнев Бобри.
– Две чашки кофе, пончик и одна недоеденная булочка!
– Постарайся пережить такой кошмар!
Она схватила со стола его булочку. По пути к автостоянке он на ходу изучал рисунки и понял, что действительно совершил выгодную сделку. Всего за пару обедов и ночлег он получил пищу для размышлений, а это случалось нечасто!
По мере того как тянулся день, Бобри все больше дергалась, не находя себе места. Когда он остановился на заправке, она отправилась в туалет, оставив на сиденье уродливую черную парусиновую сумку. Он закрыл бензобак, немного подумал и пустился в расследование, а именно – полез в сумку. Проигнорировав сотовый и пару блокнотов, он вытащил ее бумажник. Там лежали водительские права, выданные в Аризоне, – ей действительно было тридцать, – читательские билеты из Сиэтла и Сан-Франциско, пластиковаякарточка банкомата, восемнадцать долларов наличными и снимок хрупкой женщины средних лет, стоявшей перед сгоревшим зданием в окружении уличных ребятишек. Несмотря на светлые волосы, женщина походила на Бобри мелкими, резкими чертами лица. Должно быть, это и есть Вирджиния Бейли.
Он порылся в бумажнике и извлек чековую и сберегательную книжки, выданные далласским банком. Тысяча четыреста долларов на текущем счету и гораздо больше – на сберегательном.
Дин нахмурился. Если Бобри удалось отложить такую сумму, почему она ведет себя так, словно окончательно разорена?
Заметив, что Бобри возвращается, он положил бумажник обратно, закрыл и вручил ей.
– Я искал мятные таблетки.
– В моем бумажнике?
– Почему бы нет?
– Вы рылись в моем бумажнике!
Судя по выражению лица, подобные действия не особенно волновали Бобри, если только не были направлены против нее. Еще одно напоминание о том, что свой бумажник нужно держать при себе.
– «Прада» производит бумажники, – заметил он, отъезжая от автозаправки и направляясь к шоссе. – «Гуччи» производит бумажники. Эта штука выглядит так, словно шла в наборе с отвертками и календарем для девочек.
Бобри даже зашипела от негодования:
– Поверить невозможно, что вы сунули нос в мой бумажник!
– Поверить не могу, что ты вчера ночевала за мой счет. По-моему, ты не так уж обнищала.
Ответом ему было молчание. Бобри отвернулась к окну. Ее миниатюрная фигурка, узкие плечики, острые локотки, выглядывавшие из рукавов мешковатой черной футболки, – все безошибочные признаки хрупкости должны были пробудить в нем защитные инстинкты. Но этого не случилось.
– Три дня назад кто-то снял все деньги со счетов, – сухо бросила она. – Так что временно я банкрот.
– Позволь мне догадаться самому. Это змей Монти.
Бобри рассеянно дернула себя за ухо.
– Совершенно верно. Монти – настоящий змей.
Она лгала. И вчера, набросившись на Монти, ни слова не сказала о счетах. По всему видно, что кто-то ее ограбил. Бобри нуждалась не только в еде и ночлеге. У нее не было денег.
Дин гордился своей щедростью И считал себя самым великодушным в мире парнем. Обращался с женщинами, за которыми ухаживал, как с королевами, и когда роман обрывался, посылал роскошные утешительные подарки. Никогда не изменял очередной любовнице и в постели старался всячески ее ублажить. Но упорное сопротивление Блу заставило его полезть к ней в бумажник.
Он оглядел ее растрепанные волосы и убогий прикид. Девчонку даже нельзя было назвать симпатичной, и в обычных обстоятельствах он не обратил бы на нее внимания. Но прошлой ночью она дерзко зажгла огромный красный стоп-сигнал, и поэтому игра началась.
21 
