Особенно,... 
142 
Алекс присел рядом на корточки, положив руки на бедра.
Муж выглядел таким измотанным, что Дейзи на мгновение стало его жалко.
— Прошу тебя, пойдем отсюда, — прошептал он. — Ты так мне нужна.
Дейзи прислонилась щекой к шершавой ноге Картофелины.
— Я хочу побыть здесь еще немного.
Алекс ссутулился, задумчиво поковырял пальцем в земле.
— У меня… большой дом. Там есть комната для гостей — окна выходят на юг в старый сад.
— Что-то сегодня холодно, — едва слышно выдохнула Дейзи. — Осень…
— Я думаю, там можно устроить детскую. Это очень красивая комната, с громадным окном — мы поставим там вращающееся кресло.
— Мне всегда нравилась осень…
Животные шевелились и всхрапывали во сне. Слоненок обвил хоботом плечи Алекса.
— Ты никогда не простишь меня, да? — В тихом голосе Маркова явственно звучала горечь.
Она не ответила.
— Я люблю тебя, Дейзи, люблю до боли.
Дейзи чувствовала, как он страдает, и хотя было ясно, что это страдание вызвано лишь чувством вины, она сама испытала в последнее время такую душевную боль, что не хотела переносить ее на человека, который, несмотря ни на что, все еще так много для нее значил.
— Ты же не знаешь, что такое любовь, Алекс, — произнесла она со всей нежностью, на какую была способна.
— Может быть, раньше так оно и было, но не теперь, — горячо возразил он.
То ли уютное тепло, исходящее от Картофелины, то ли боль, которую испытывал Алекс, сделали свое дело, но Дейзи вдруг почувствовала, что ледяной барьер, который она воздвигла между собой и мужем, стал таять. Она лгала себе и ему, что не любит его больше. Нет, несмотря ни на что, ее любовь к Алексу осталась жива. Он навеки будет властелином ее сердца. Но вместе с этим пришло и отрезвление. Если она еще раз позволит себе пасть жертвой любви, то это приведет ее к гибели, а ведь ей надо думать о ребенке.
— Разве ты не понимаешь, что это не любовь, а чувство вины?
— Это не правда.
— Ты гордый человек. Ты нанес удар своей чести, и теперь пытаешься искупить вину. Я прекрасно это понимаю и не позволю уговорить себя словами, которые в действительности ничего для тебя не значат. Мой ребенок для меня важнее всего на свете.
— Он так же важен и для меня.
Дейзи отшатнулась от мужа.
— Пожалуйста, не говори больше таких слов.
— Я бы доказал тебе свою любовь, если бы знал, как это сделать.
— Отпусти меня. Я понимаю, что это уязвит твою гордость, и прошу за это прощения, но жить вместе так, как мы живем, очень трудно.
Алекс молчал. Дейзи прикрыла глаза и постаралась укрыться за барьером, но он уже не был столь надежным.
— Пожалуйста, Алекс, — прошептала она, — отпусти меня.
— Ты действительно этого хочешь? — чуть слышно спросил он.
Дейзи утвердительно кивнула.
Она никогда не думала, что увидит Алекса признавшим свое поражение, но в эту секунду в его глазах погас огонь былой неукротимости.
— Хорошо, — произнес он хрипло. — Я сделаю, как ты хочешь.
Мучительная боль пронзила Дейзи, когда она поняла, что все кончено. Она с трудом подавила рыдание, увидев, как Алекс поднялся. Но почему так больно, если она сама этого хочет?
В стороне от них мелькнула чья-то тень, но Дейзи и Алекс были настолько заняты своим несчастьем, что не заметили, что их сугубо личный разговор слышал кто-то третий.
Глава 24
— Алекс!
Услышав в голосе давно знакомые интонации, Алекс оторвался от двигателя автопогрузчика и поднял голову. Вспыхнула безумная надежда: может, ничего непоправимого не произошло и Дейзи не разлюбила его, все, что было сказано ею две ночи назад, рассеется, как кошмар, и его жена не сядет сегодня в самолет, который унесет ее в Нью-Йорк.
Он бросил гаечный ключ и взглянул в лицо Дейзи — надежда мгновенно погасла.
— Синджун пропал! Сейчас разгрузили животных, но его нет. Трей ничего не знает.
Из-за автопогрузчика вышел Брэйди, помогавший Алексу.
— Это проделки Шебы, ручаюсь!
Дейзи побледнела от волнения.
— Она ничего тебе не говорила?
— Нет, но в последние дни она словно взбесилась.
Дейзи перевела взгляд на Алекса, и впервые после встречи в зоопарке он почувствовал, что на этот раз она видит его, а не пустое место.
— А ты тоже ничего не знаешь?
— Нет, она мне ничего не сказала.
— Она же знает, как ты относишься к, этому тигру, — вмешался в разговор Брэйди. — Вот и решила его тайком продать.
142 
