44 
Когда мы с тобой познакомились, я распорядился, чтобы ее купили и переправили сюда. Правда, так быстро получить ее не рассчитывал.
Но, как видишь, судьба оказалась ко мне милостива. А теперь открой другую коробку, дорогая моя.
— Я еще не поблагодарила тебя за этот подарок.
— Не надо, прелесть моя! У тебя все на лице написано. Ну чем нас порадовала мадам Дениз из Парижа?
Миранда сняла крышку и ахнула. Через секунду она разгуливала в восхитительном восточном халате из нежно-зеленого шелка с кружевной отделкой.
— Сэр, — сказала она, подходя к нему, — вы этот роскошный наряд увидели в Париже, когда были там в последний раз?
Он усмехнулся.
— Я и раньше покупал у мадам Дениз подобные вещи. Для Бесс и Черити, разумеется, — поспешил добавить он, но, увидев, как высоко взлетели ее тонкие брови, понял — не поверила.
— По-моему, бабушка ван Стин права. Ты действительно волокита.
Наступил новый, 1812 год, и в поместье пришла настоящая зима, со вьюгами и метелями. Из Торвика получили письмо — Дороти с Амандой собирались остаться там до весны. Речка и гавань на Лонг-Айленде скованы льдом, писали они, и добраться до Виндсонга нет никакой возможности.
А на острове царило белое безмолвие. Иногда выдавались ясные деньки, когда солнце сияло так ярко, а небо было такое синее и бездонное, что казалось, будто наступило лето. Но в основном было пасмурно и дул сильный ветер. И все же в воздухе уже чувствовалось скорое приближение весны, хотя лес стоял угрюмый, словно погруженный в глубокое оцепенение. И лишь вечнозеленые сосны постанывали и шелестели кронами, будто роптали на свое одиночество рядом с замерзшим Длинным озером. Заболоченные солончаки покрылись тонкой коркой льда, луга занесло пушистым снегом, где время от времени появлялись следы неведомых зверюшек. На четырех пресноводных прудах нашли себе зимнее пристанище гуси, лебеди и дикие утки. В хлевах и стойлах влачили монотонное существование лошади, овцы, свиньи и прочая домашняя живность, мечтая о сочных летних пастбищах.
В первые дни замужней жизни Миранда остро ощущала оторванность от семьи. Ни с сестрой, ни с матерью она не расставалась ни разу в жизни. Без них даже Виндсонг казался не таким, как раньше.
Миранде сначала трудно было привыкнуть к тому, что теперь она здесь хозяйка, но Джаред мало-помалу приучил ее к этой мысли.
Пришел март, а с ним наступили и оттепели. Растаял снег, обнажив темные прогалины. В конце месяца прилетели первые стайки малиновок, то тут, то там появлялись первые подснежники. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, поля покрылись нежной зеленой травой. В Виндсонг пришла весна.
7 апреля 1812 года Миранда праздновала восемнадцатилетие.
Накануне поздно вечером вернулись мать и Аманда. Сестры всегда отмечали день рождения вместе, даже в тот год, когда Аманда болела корью, и еще один раз, когда Миранда подхватила где-то ветрянку.
Тогда во главе стола сидел отец, Дороти, как всегда, напротив. Сегодня место главы семейства занимал Джаред, Миранда в изумрудном колье — подарке мужа ко дню рождения — заняла место Дороги.
Хозяин Виндсонга терпеливо ждал, пока дамы закончат обмениваться новостями — за прошедшие четыре месяца их накопилось немало. Дороти все сокрушалась, что Миранды не было с ними в Торвике. Оказывается, они с Амандой чудесно провели там время.
— Мне и здесь было неплохо, — отозвалась Миранда. — А уж если выбирать между вами и мужем, думаю, я правильно сделала, проведя медовый месяц с ним.
Аманда хихикнула, а у Дороти такая фривольность вызвала шок.
— Миранда, ты могла бы вести себя и поскромнее! Думаю, Джаред тоже не в восторге от такой развязности.
— Напротив, Дороти! Подобную нескромность я только приветствую.
Миранда вспыхнула, но глаза ее засветились торжеством. Не успев переступить порог, Дороги ясно дала понять, что не собирается относиться к ней как к хозяйке, поэтому реплика Джареда показалась ей по меньшей мере неучтивой. Аманда тоже хороша — васильковые глаза так и сияют от восторга! Сразу видно, что с ними заодно. В конце концов она не дряхлая старуха, с которой можно не считаться.
— Что ж, — сказала она, теребя пухлыми, в ямочках, руками белоснежную льняную салфетку, — хочу, чтобы вы знали, дорогие мои, я у вас не собираюсь задерживаться. Теща, конечно, желанный гость, но лишь при условии, если вовремя убирается восвояси.
— Ну что вы, Дороти. Живите сколько хотите!
44 
